Курсовая работа: Значение правления Бориса Годунова для русской истории

2) Фёдор Годунов – правитель

Правление Фёдора Годунова считается самым коротким в истории России – оно продолжалось всего 49 дней.

Достигнув венца сомнительным путём, Борис Годунов был всё же царём законным, поэтому сын его – Фёдор унаследовал право на престол тоже законно. Борис Годунов сразу после своего избрания царём позаботился о продолжении своей династии. Он сделал сына соправителем и приказал именовать его государем царевичем «всея Руси». Царевич самостоятельно сносился с иноземными дворами. Борис позаботился о том, чтобы заблаговременно подготовить всю процедуру передачи власти наследнику. В обращении патриарха к народу было сказано, что царь Борис, умирая, после себя приказал на царство сына и благословил его крестами, которыми венчаются на царство. Патриарх с освященным собором благословили нового царя, а члены Боярской думы, дворяне, дети боярские, приказные люди, гости и всех сотен торговые люди в присутствии патриарха принесли присягу на верность Федору Борисовичу. Очевидцы свидетельствуют, что именно так все и произошло. Бояре, дворяне, купцы и простой народ были вызваны в Кремль и приведены там к присяге.

Жители Москвы спокойно присягнули Федору, целовали крест: «Государыне своей царице и великой княгине Марье Григорьевне всея Руси, и ее детям, государю царю Федору Борисовичу и государыне царевне Ксении Борисовне». Форма присяги та же самая, что и Борису, но прибавлено: «И к вору, который называется князем Дмитрием Углицким, не приставать, с ним и его советниками не ссылаться ни на какое лихо, не изменять, не отъезжать, лиха никакого не сделать, государства не подыскивать, не по своей мере ничего не искать, и того вора, что называется царевичем Дмитрием Углицким, на Московском государстве видеть не хотеть». Здесь самозванец не назван Отрепьевым не потому, что само правительство переменило мнение о его происхождении, но чтоб отнять у изменников всякую оговорку в нарушении присяги, чтоб они не могли сказать: мы не нарушили клятвы и не присягаем Отрепьеву, потому что царевич не есть Отрепьев, - так, по крайней мере, объясняли это самозванцу сами изменники: «Форма присяги, - говорили они, - иначе была нам выдана, не так, как мы разумели, имя Гришки в ней не упомянуто, чтобы мы против тебя, природного государя нашего, действовали и тебя в государи себе не избрали». Прибавлена была особая присяга для дьяков: «Мы, будучи у ее государынина и государева дела, всякие дела делать вправду, тайных и всяких государевых дел и вестей никаких никому не сказывать, государыниной и государевой казны всякой и денег не красть, дел не волочить, посулов и поминков ни у кого не брать, никому ни в чем по дружбе не норовить и не покрывать, по недружбе ни на кого ничего не затевать, из книг писцовых, отдельных и из дач выписывать подлинно прямо». В присяге Федору Борисовичу может удивить то обстоятельство, что имя царицы Марьи Григорьевны поставлено впереди: из этого вовсе не следует, чтобы Федор вступил на престол под опекою матери; в противном случае надобно бы предположить, что и царевна Ксения была соправительницей брату. И присяга при вступлении на престол отца Федорова также дана была целой семье: царю Борису, жене его, царевичу Федору, царевне Ксении и тем детям, которых им вперед бог даст. Любопытно, что в грамотах владыкам о молебствии за нового царя вступление на престол Федора рассказывается точно так же, как рассказывалось о вступлении на престол отца его: «По преставлении великого государя нашего, святейший Иов и весь освященный собор и весь царский синклит, гости и торговые люди и всенародное множество Российского государства великую государыню царицу Марью Григорьевну молили со слезами и милости просили, чтобы государыня пожаловала, положила на милость, не оставила нас, сирых, до конца погибнуть, была на царстве по-прежнему, а благородного сына своего благословила быть царем и самодержцем; также и государю царевичу били челом, чтобы пожаловал, по благословению и приказу отца своего, был на Российском государстве царем и самодержцем. И великая государыня слез и молений не презрела, сына своего благословила, да и государь царевич, по благословению и по приказу отца своего, по повелению матери своей нас пожаловал, на Московском государстве сел». Вероятно, хотели показать, что, кроме благословения отцовского, Федор принял престол вследствие единодушного желания и слезного моления народного. В Москве все присягнули без сопротивления. В главных городах — Новгороде, Пскове, Казани, Астрахани, в городах Замосковья, Поморья и Сибири присяга также прошла без затруднений. Составленные там книги были спешно присланы в столицу. В царском архиве хранилась «связка, а в ней записи целовальные... после царя Бориса царице Марье и царевичу Федору всяким людям по чином». Православные целовали крест, но состояние умов в жителях областей было подозрительно, и потому в грамотах, разосланных к воеводам с приказанием приводить жителей к присяге, было прибавлено: «Берегли бы накрепко, чтоб у вас всякие люди нам крест целовали, и не было бы ни одного человека, который бы нам креста не целовал». Текст подкрестной записи царя Федора полностью повторял текст, составленный при воцарении Бориса Годунова. Он содержал непомерно длинный перечень обязательств, ограждавших безопасность царской семьи.

Обстоятельства, при которых Фёдор Борисович вступил на московский престол, оказались слишком неблагоприятны для того, чтоб его царствование было долгим и счастливым. Поэтому, династия Годуновых имела мало шансов на то, чтобы уцелеть в обстановке кризиса и гражданской войны. Федор имел все навыки, необходимые правителю, но ему было в этот момент всего 16 лет, ему естественно недоставало политической опытности и самостоятельности. Царица Мария Григорьевна была фигурой крайне непопулярной. Знать и население столицы не забыли массовых избиений и казней, в свое время организованных ее отцом — опричным палачом Малютой Скуратовым. По Москве ходила молва о крайней жестокости царицы. Борис наводнил Боярскую думу своими родственниками. Но к началу 1605 года все наиболее значительные деятели из рода Годуновых сошли со сцены, а оставшиеся не пользовались никаким авторитетом, несмотря на свои блистательные титулы. В трудный час подле Федора не оказалось никого, кто мог бы твердой рукой поддержать пошатнувшуюся власть. Прошло несколько дней после присяги, и бессилие правительства перед началом глубокого кризиса обнаружилось с полной очевидностью. Крушению власти немало способствовало то, что в решающий момент у царя не оказалось достаточных военных сил: в течение многих месяцев царь Борис отправлял в действующую армию всех способных носить оружие, включая стольников, дворцовую охрану, конюхов и псарей.

Фёдор не имел, разумеется, никакого опыта командования войсками и был вынужден положиться на семейство Басмановых, которые уже нанесли Лжедмитрию первые серьёзные поражения. В войсках под крепостью Кромы, где засели союзные Лжедмитрию казаки во главе с атаманом Корелой, остались также Василий и Иван Голицыны, Михаил Глебович Салтыков и Иван Иванович Годунов. В правительство вошли князья Фёдор Иванович Мстиславский, Василий и Дмитрий Ивановичи Шуйские, которых новый царь вызвал обратно из действующей армии в Москву. Сыскными делами, как и при Борисе, ведал Семён Годунов. С целью обеспечить лояльность населения правительство Фёдора раздавало огромные подарки «на помин души» царя Бориса, а также объявило амнистию сосланным при Борисе. Среди вернувшихся в Москву, был двоюродный дядя Фёдора - Богдан Бельский, впоследствии сыгравший решающую роль при его аресте. Предпринятые меры не дали желанных результатов, в частности, опытный старейшина Боярской думы Ф.И. Мстиславский с самого начала вёл двойную игру, в результате чего Семён Годунов распорядился даже тайно умертвить его, но это не было осуществлено из-за быстрого краха династии.

Во время семи недель царствования Фёдора была предпринята одна важная внутригосударственная мера: учреждён Каменный приказ - аналог министерства строительства, ведавший каменным строительством Московского государства. Ему подчинялись все мастера каменных дел, известковые и кирпичные заводы в Москве. Учреждение контролировало бюджет городов, где «белый камень добывался». Нет точных данных о том, успел ли начать Фёдор II, несмотря на краткость правления, чеканку собственной монеты. По одной из версий, для его монеты использовалось уникальное сочетание аверса чекана начала правления Фёдора Иоанновича, где было указано только имя - «Царь и великий князь Фёдор всея Руси» и реверса чекана времён Бориса Годунова. Если это так, то он стал единственным царём, для монет которого не было изготовлено специального штемпеля. Однако полной уверенности в том, что это монеты именно Фёдора Годунова и относятся к 1605 году, нет; в частности, на ряде монет с реверсом времён Бориса Годунова на аверсе указано имя - «Фёдор Иванович».

Получивший, фактически, верховное командование воевода Пётр Фёдорович Басманов прибыл в ставку под осаждёнными Кромами 17 апреля вместе с митрополитом Новгородским Исидором, с целью привести войска к присяге новому царю. Поскольку Басманов не был родовым боярином, формальным главным воеводой по правилам местничества был назначен князь Михаил Катырев-Ростовский. Фёдор Годунов обещал войскам щедрое вознаграждение по истечении, как записал иностранец, «шестинедельного траура» по отцу. В ставке произошёл раскол: не всё войско приняло присягу, и часть, в первые же дни перешла к самозванцу; начались внутренние стычки в лагере, стороны использовали боевые кличи «Дмитрий» и «Фёдор» соответственноhttp://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A4%D1%91%D0%B4%D0%BE%D1%80_%D0%93%D0%BE%D0%B4%D1%83%D0%BD%D0%BE%D0%B2 - cite_note-27#cite_note-27. Сторону самозванца взяли рязанские, тульские, каширские, алексинские и севские дворяне, прежде всего рязанцы - Прокопий и Захарий Ляпуновы, впоследствии известные деятели Смуты. 7 мая Басманов, среди поводов которого была, в частности, тяжба с родичем царя Семёном Годуновым из-за местничества, изменил царю Фёдору. На сторону Лжедмитрия вместе с ним перешли также Голицыны и Михаил Салтыков; по другим данным, Салтыков был пленником; Василий Голицын приказал связать себя, делая вид, что его берут в плен. Остаток войск, оставшийся верный Годуновым, был разбит изменниками в союзе с казаками Корелы , Иван Иванович Годунов был взят в плен и отправлен в ставку самозванца в Путивль, а Михаил Катырев-Ростовский, Андрей Телятевский и Семён Чемоданов, оставив войско, бежали к Москве. Конрад Буссов в «Московской хронике» представляет ситуацию так, что верными Фёдору остались только наёмники-немцы, которых он по возвращении в Москву якобы щедро одарил за верность и публично объявил «самыми верными и постоянными».

В направленном в Москву после этого события «прелестном письме» Лжедмитрий, титулуя себя уже не царевичем, а царём, называл Фёдора своим «изменником». Годуновы распорядились предавать распространителей послания самозванца пыткам и казни. По свидетельству голландца Исаака Массы, семейство Годуновых после поражения при Кромах затворилось в Кремле, опасаясь москвичей больше, «нежели неприятеля или сторонников Дмитрия».

3) Ксения Годунова

Дочери Бориса Годунова – Ксении на момент восшествия отца на престол было 16 лет. Она слыла первой красавицей. Вот какое яркое описание облика красавицы-царевны оставил писатель ХVII века И.М. Катырев-Ростовский: «Царевна же Ксения, дщерь царя Бориса, девица сущи, отроковица чюдного домышления, зелною красотою лепа, бела вельми и лицом румяна, червлена губами, очи имея черны велики, светлостию блистаяся, бровми союзна, телом изобильна, млечною белостию облиянна, возрастом ни высока, ни ниска, власы имея черны велики, аки трубы, по плечам лежаху». Положение её отца сулило Ксении блестящее будущее. Она наверняка составила бы прекрасную партию, какому-нибудь европейскому монарху. Но судьба уготовила тяжёлую долю.

Чадолюбивый отец, Борис Годунов в детские годы окружил дочь Ксению и сына Федора добром и лаской, а в отроческие годы дал своим детям самое лучшее по тому времени образование. Не будучи царевной с колыбели, Ксения получила воспитание, в высшей степени соответствующее этому титулу. В семнадцать лет единственная дочь царя Бориса Годунова стала первой девицей на Руси не только по знатности, но и по красоте и образованности. Однако Ксения Годунова слыла не только писаной красавицей, она была еще «во истину во всех делах чредима», «во всех женах благочиннийша и писанию книжному навычна». Сына Федора Борис Годунов готовил быть просвещенным царем, а дочь Ксению хотел выдать замуж за иностранного принца, который бы согласился принять православие и жить в выделенном ему удельном владении в пределах Российского государства. Как говорит летописец-современник, Ксения «поучению книжному со усердием прилежаще» и «зело научена премудрости и всякого философского естественнословия. По печатным и рукописным книгам изучала Ксения хронографы, где излагалась древняя история, переходившая к деяниям византийских царей, а затем к русской истории и космографии, в которых сообщалось о различных странах света, о государствах и народах, в них обитающих. Терпеливо и основательно постигала Ксения смысл «семи мудростей»: грамматики, диалектики, риторики, арифметики, геометрии, астрономии, а также музыки, под которой понималось и собственно пение. Старинные летописцы особенно отмечают музыкальность и хороший голос Ксении: «Гласы воспеваемыя любляше и песни духовныя любезне желаше». Ксения Годунова не только любила петь и слушать церковное пение, она сочиняла песни сама. Народная память сохранила поэтические строки песен Ксении Годуновой, написанных ею в самый трагический период ее жизни. В 1619 году переводчик английского, священник Ричард Джеймс, опоздавший на последний корабль, отплывавший из Архангельска в Англию, остался зимовать в Холмогорах. Здесь-то в его записную книжку какой-то русский человек и вписал две песни Ксении Годуновой, которую можно считать первой известной на Руси поэтессой. Ксения, дочь царя Бориса Годунова, была столь же талантливой поэтессой, сколь и одаренной художницей-вышивальщицей. В круг старинного воспитания девочек на Руси обязательно входило рукодельное искусство, в том числе вышивание. В своей песенной поэзии Ксения не случайно вспоминает о расшитых ею золотом вещах. В пору обучения царевны художественное лицевое шитье обрело особую популярность и совершенство исполнения. Девушки из знатных семей, боярыни и даже царицы золотыми и серебряными нитями, разноцветными шелками, жемчугом и драгоценными камнями вышивали по бархату и плотному шелку многофигурные сюжетные картины. Нередко вышитые на пяльцах многофигурные красочные композиции русских рукодельниц воспроизводили сюжеты живописных фресок и икон. Хорошо известны изумительные работы тетки Ивана Грозного Евфросинии Андреевны Старицкой, основательницы самобытной школы лицевого шитья в русском искусстве. Одной из самых замечательных продолжательниц традиций лицевого шитья, приближающегося по сложности к ювелирному искусству, была Ксения Годунова. Вот уже почти 400 лет в Троице-Сергиевой лавре хранятся две работы, авторство которых монастырское предание приписывает Ксении Годуновой. Эти два чудом сохранившиеся прекрасных произведения Ксении Годуновой напоминают нам о ней, о ее печальной судьбе и о том, сколько радости и красоты могла эта талантливая художница-вышивальщица подарить своим современникам и потомкам, если бы не обрушились на ее род и страну неисчислимые бедствия Смутного времени.

После неудачной попытки выдать Ксению замуж, жених – датский принц Иоанн неожиданно умер перед свадьбой, Ксения осталась невестой–вдовой. В последующие году обстоятельства складывались так трагически, что царю Борису Годунову было уже не до искания женихов.

На долю Ксении выпало немало тяжёлых испытаний. Она оплакивала умершего жениха, к которому успела привязаться, спустя три года также неожиданно умер горячо любимый отец, и всего через два месяца на её глазах были зверски убиты мать и брат. А её саму ожидала участь даже похуже смерти. Самозванец, захвативший власть в Москве, был наслышан о красоте царевны Ксении, и её приготовили в подарок новому царю. До приезда Лжедмитрия Ксению Годунову удерживали в доме князя В. Мосальского. Догадывалась ли несчастная царевна, что очень скоро настанет день, когда ее поведут на поругание к тирану-самозванцу? Ждала ли она чудесного избавления?

20 июня 1605 года Лжедмитрий вступил в Москву. Вот тогда-то и наступил самый злосчастный день в жизни Ксении Годуновой. По приказанию Лжедмитрия I князь В. Мосальский привел к нему во дворец бедную царевну. Это мгновение изобразил талантливый русский художник Н. Неврев на своей картине «Ксения Борисовна Годунова, приведенная к самозванцу». Прекрасная царевна рыдает, закрыв лицо рукою. В самом деле, трудно себе вообразить что-либо ужаснее положения женщины, отдаваемой на поругание похотливому самозванцу, которого она считала убийцей своих дорогих родных. И какой женщины? Той, которая три года назад могла стать женой благородного Иоанна Датского!

Теперь перед Ксенией был человек, внушавший ей омерзение и своими деяниями, и своей внешностью. Все русские и иностранные современники утверждают, что Лжедмитрий, приказав доставить к себе во дворец Ксению Годунову, против ее воли продержал ее у себя наложницей полгода. Как он обращался с ней все это время, неизвестно. Живший в те дни в Москве голландец Исаак Масса, у которого не было оснований чернить Лжедмитрия I, сообщает о том, что самозванец предавался в Москве безудержному разврату. Его клевреты-угодники П. Басманов и М. Молчанов тайно приводили во дворец к царю-распутнику пригожих девиц и красивых монахинь, приглянувшихся ему. Когда уговоры и деньги не помогали, в ход пускали угрозы и насилие. Рассказывая о распутстве и извращенных наклонностях Лжедмитрия I, которые очень повредили его репутации, Исаак Масса писал: «Он был распутником, ибо всякую ночь растлевал новую девицу, не почитал святых инокинь и множество их обесчестил по монастырям, оскверняя таким образом святыни, он также растлил одного благородного юношу из дома Хворостининых, которые принадлежат к знатному роду, и держал этого молокососа в большой чести, чем тот весьма величался и все себе дозволял».

Будущего тестя Лжедмитрия I, Юрия Мнишека, более всего тревожило присутствие при дворе самозванца дочери Бориса Годунова - Ксении. В начале 1606 года Ксения Годунова была насильно отвезена в глухой Горицкий монастырь на Белоозере. Здесь она была пострижена в монахини под именем Ольги и отныне должна была оставаться до самой своей смерти. Не надеясь когда-либо вернуться в Москву, чтобы оплакать могилы своих родителей и брата, Ксения Годунова мысленно возвращалась к своему прошлому, к тем бедам, которые постигли ее семью и всю Русскую землю. На далеком Белоозере сочинила Ксения Годунова несколько песен, которые позже обнаружили в записной книжке англичанина Ричарда Джеймса.

17 мая 1606 года в результате дворцового переворота, организованного дворянами-заговорщиками и поддержанного народом, Лжедмитрий I, бывший монах-расстрига Григорий Отрепьев, был убит. Избранный царем Василий Шуйский перевел Ксению Годунову во Владимировский Княгинин монастырь. В целях дискредитации идеи «доброго царя Дмитрия» и укрепления авторитета власти царь Василий Шуйский устроил торжественное перенесение останков Бориса Годунова и членов его семьи, убитых по приказу самозванца, из убогого Варсонофьевского монастыря в Троице-Сергиевский. Бояре и монахи на руках пронесли гробы с прахом царя Бориса Годунова, его жены и сына. Царевна Ксения, одна только и оставшаяся в живых из всей семьи Годуновых, ехала следом за этим погребальным шествием в закрытых санях, громко плакала и причитала. Тогда многие уже стали сильно жалеть Бориса Годунова, говоря, что лучше было бы, если бы он жил еще и царствовал. А умная и проницательная Ксения Годунова предвидела, что за убитым самозванцем-расстригой явятся новые обманщики, которые принесут много бед Русской земле. Дочь Бориса Годунова не ошиблась. В стране продолжались Смута и гражданская война. За Лжедмитрием I появился Лжедмитрий II, а затем и Лжедмитрий III… В 1609 году началась открытая польская и шведская интервенция.

Приехав в начале 1609 года в Троице-Сергиевский монастырь для поминовения родителей и брата, Ксения, теперь монахиня Ольга, была застигнута полчищами поляков, осаждавшими монастырь под командованием Сапеги и Лисовского. В монастыре укрылись жители многих окрестных деревень. Осада длилась полтора года и закончилась поражением поляков, которые не смогли сломить мужество и смелость защитников монастыря-крепости. Вместе с осажденными все трудности и бедствия стойко переносила и Ксения Годунова.

Сохранилось письмо, написанное Ксенией в осажденном монастыре и предназначенное жившей в Москве тетке, княгине Домне Богдановне Ноготковой, родной сестре Евдокии Богдановны Сабуровой, одной из жен царевича Ивана, убитого отцом Иваном Грозным. В письме от 29 марта 1609 года Ксения сообщает: «Я у Троицы в осаде в своих бедах чуть жива, конечно, больна со всеми старицами, и впредь, государыня, никако не чаем себе живота, с часу на час ожидаем смерти. Да у нас же за грех за наш моровое поветрие, всяких людей измяли скорби великия смертныя, на всякий день хоронят мертвых человек, по двадцати и по тридцати и больши...» Когда свирепствовавший в монастыре мор унялся, то «не осталося людей ни трети».

После освобождения Троице-Сергиевского монастыря от осады Ксения Борисовна Годунова вместе с племянницей Ивана Грозного, Марией Владимировной, переехала в Москву, в Новодевичий монастырь. Но и здесь, уже под иноческой одеждой, их ждало новое злоключение. В начале августа 1611 года казаки Ивана Заруцкого взяли приступом Новодевичий монастырь и разграбили его. В одной из грамот того времени говорится: «Когда Ивашко Заруцкий с товарищами Девичий монастырь взяли, они церковь Божию разорили, и черниц, королеву, дочь князя Владимира Андреевича, и Ольгу, дочь царя Бориса, на которых прежде и зрети не смели, ограбили донага, и иных бедных черниц и девиц грабили и на блуд имали, а как пошли из монастыря, и церковь и монастырь выжгли».

После этого нового, но уже последнего поругания, несчастную дочь Бориса Годунова вместе с другими монахинями отправили обратно во Владимирский Княгинин монастырь. С тех пор о ней не было никаких сведений до 1622 года. В этом году, 30 августа, на 41-м году жизни, прекратились все ее страдания. Перед своей смертью Ксения Годунова завещала похоронить ее рядом с родителями и братом. Последнее желание несчастной царевны исполнилось. Тело Ксении Борисовны Годуновой было перевезено в Троице-Сергеевский монастырь и погребено рядом с могилами родных у входа в Успенскую церковь.

V. Заключение

Борис Годунов продержался на престоле семь лет, сын его – Фёдор – сорок девять дней. Династия Годуновых не состоялась. А страна оказалась повергнута в хаос и ужас гражданской братоубийственной войны. Смутное время закончилось, на престоле закрепилась династия Романовых, а имя Годунова осталось в истории, связанное с началом этого страшного периода и долгие годы именно он считался виновником всех бедствий, которые обрушились на страну после его смерти. Так были ли шансы у Бориса Годунова основать свою династию, были ли шансы у Фёдора Годунова сохранить свою жизнь и остаться царём? Скорее всего - нет.

Во-первых: Борис Годунов за годы своего фактического правления, при Фёдоре Иоанновиче нажил себе очень много врагов. При любом царе идёт борьба между боярскими группировками за влияние на царя. И чем слабее и безынициативнее царь, тем эта борьба сильнее. Фёдор Иоаннович был вообще не правитель, поэтому неизбежным было возвышение одних боярских родов и утрата позиций другими. Борис Годунов в этой борьбе преуспел, он различными способами избавился от всех соперников, вызвав тем самым глубокую ненависть уцелевших и ещё более сильную ненависть опальных, но оставшихся в живых. Он обрёл неслыханное до сих пор могущество, а это не вызывает уважения и желания подчиняться, это вызывает страх и затаённую злобу, а главное желание хоть когда-нибудь, но взять реванш и отомстить. Как в своё время Меньшиков при Петре I, был настолько несокрушим, что при первой же возможности соперники избавились от него с большой радостью, не пощадив при этом и его семью. Таким образом, поддержки среди боярства у него не было.

Во-вторых: При восшествии Бориса на престол официально, он был зрелым и опытным правителем. Поэтому возможности влиять на него, управлять им как, например шестнадцатилетним Михаилом Романовым, не было никакой.

В-третьих: Ненависть народа к Борису была настолько сильна, что переходила все разумные рамки. Он обвинялся во всех смертных грехах, в любом несчастье, произошедшим в стране. Оценить его объективно народ не умел, и не хотел. Его правление рассматривалось только как наказание Божье. В народной среде Борис Годунов, пожалуй самый непопулярный из всех царей в нашей истории, и это несомненно незаслуженно.

Все исследователи этого вопроса приходят к одному мнению – вся беда Бориса Годунова в том, что он не был «природным» царём. Если бы он родился царём, всё было бы по-другому. Карамзин пишет, что будь Годунов царём по рождению, он вошёл бы в историю, как один из разумнейших властителей мира, но его имя в течение многих столетий произносилось с омерзением, так как он достиг власти сомнительным путём. Радзинский приводит показательный момент, о том, что при вступлении на престол в порыве чувств у Бориса вырвались слова, невозможные для природного царя: «Отче великий патриарх! Клянусь, что в моём царстве не будет ни бедного, ни нищего!» И рванув на груди вышитую сорочку, царь прокричал: «Последнюю рубаху разделю со всеми!» Народ слушал и молчал с большим смущением, ибо был приучен к другому: природный царь должен не отдавать – забирать последнюю рубашку у подданных…

Многие современники обвиняли Годунова в закрепощении крестьян и только спустя многие годы исследователи снимают с него эти обвинения. В.О. Ключевский пишет: “...Мнение об установлении крепостной неволи крестьян принадлежит к числу наших исторических сказок”. Обвинения Годунова во многих кровавых преступлениях Ключевский отмёл как клевету. Яркими красками нарисовал он портрет человека, наделённого умом и талантом, но всегда подозреваемого в двуличии, коварстве и бессердечии. Загадочная смесь добра и зла - таким виделся ему Борис. С.Ф. Платонов также не считал Бориса Годунова инициатором закрепощения крестьян. В своей политике, утверждал Платонов, Годунов выступал как поборник общегосударственной пользы, связавший свою судьбу с интересами среднего класса. Многочисленные обвинения против Бориса никем не доказаны. Но они запятнали правителя в глазах потомков.

Ну а Фёдор Годунов просто стал жертвой всеобщей ненависти к своему отцу. Из его судьбы также можно сделать вывод о том, насколько был ненавистен Борис. Царевича Дмитрия, погибшего в Угличе, причисли к лику святых, как невинного мученика. Фёдор тоже принял мученическую смерть и абсолютно незаслуженно, но вопрос о его канонизации даже не возникал. Процедура канонизации на Руси отличалась большой простотой. Она не требовала исследований относительно жизни и смерти кандидата, достаточно было подтверждения компетентными властями чудодейственности его останков. Останки должны были быть нетленными, но это условие не соблюдалось, присутствие костей с частицею тела считалось достаточным. Дмитрия канонизировали ещё при Василии Шуйском, конечно, это был политический ход, что бы предотвратить появление новых самозванцев, но они всё равно появлялись. А факт остаётся фактом – царевич Дмитрий – святой. Семья последнего русского царя канонизирована вся, хотя личности и Николая II и его жены вызывают большие споры. Но семья Бориса Годунова, видимо не заслуживает разговоров о своей мученической смерти.

Поэтому, вывод о том были ли шансы у династии Годуновых, можно сделать однозначный – шансов не было. Имя Бориса Годунова, более-менее реабилитировано в наше время. И это справедливо, злодеяний он совершил не больше чем любой другой царь, а полезных дел, несомненно, больше, чем многие наши руководители.

VI. Список литературы

1.  Пашков Б.Г. «Русь. Россия. Российская империя. Хроника событий»

г. Москва, 1997г.

2. Валишевский К. «Смутное время» г. Москва, 1993г.

3. Радзинский Э. «Иван IV. Грозный» г. Москва, 2006г.

4. Костомаров Н.И. “Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей” г. Москва, 1991 г.

5. Скрынников Р.Г. «Борис Годунов» г. Москва, 1983 г.

6. «Славянская энциклопедия» г. Москва, 2004 г.

7. Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. «Энциклопедический словарь», г. Москва 2000г.

8. Богуславский В.В., Бурминов В.В. «Русь Рюриковичей», г. Москва 2005г.