Курсовая работа: Проблема косовских албанцев в 90-ых годах XX века

Поиск причин обострения ситуации привел многих исследователей к необходимости обратить внимание на систему образования в крае, которая была тесно связана с албанской школьной системой. По их мнению, она способствовала “албанизации Косово” и росту националистических настроений, особенно среди молодежи. Сюда приезжали сотни учителей и профессоров из Тираны. А косовские в свою очередь проходили стажировку в Албании. Занятия велись по албанским учебникам, государственные программы игнорировались. Университет готовил албанологов в таком количестве, которое не требовалось стране. “Албанизация Косово” становилась естественным процессом, а воспитание националистических идей начиналось уже за школьной партой. В Косово существовали 904 албанские начальные и 69 средних школ. В 1970 г. в Приштине был открыт университет, в котором и на албанском, и на сербском языках обучались 37 тыс. студентов, 80% из них были албанцами. Албанский национализм неограниченно использовал все краевые структуры власти: милицию, суды, систему школьного и университетского образования, Академию наук, писательскую организацию – для того, чтобы национализм мог проникать во все сферы жизни, все слои населения.

Руководство Сербии использовало разные методы урегулирования ситуации в крае в 80-е годы. Введение военного положения сменялось разработкой новых программ решения “вопроса Косово”, которые включали в себя или экономические меры, такие как преодоление замкнутости края, изменение его экономической структуры, укрепление материальной основы самоуправления, или политические – попытку формирования единства на классовых, а не на национальных основах.

В конце 80-х годов ситуация в крае крайне обострилась. Когда руководство Союза коммунистов Сербии сменило руководителей Краевого комитета СК Косово, в Приштине и других городах прошли демонстрации протеста, а в феврале 1989 г. началась забастовка шахтеров, выступавших против исключения популярного у албанцев Азема Власи из ЦК СКЮ. События в крае вызвали огромный резонанс в стране. В Любляне поддержали требования шахтеров, а в Сербии – осудили, потребовав от правительства серьезных мер.

Дальнейшее развитие событий связывают с именем Слободана Милошевича, избранного в 1986 г. председателем ЦК Союза коммунистов Сербии. В 1987 г. популярность этого человека стремительно возросла – его выступление в апреле в Косово-Поле, где он впервые открыто говорил о несправедливом положении Сербии в югославской федерации и пообещал сербскому народу защиту, было воспринято как национальная сербская программа. В Милошевиче сербы увидели национального лидера. В 1988 г. он организовал ряд манифестаций и так называемых “митингов истины” в Ужице, Валеве, Заечаре, Шабаце, Крушеваце, Кралеве, Вране, Лесковаце, Крагуеваце, Нише, Белграде, на которых собиралось от 100 до 300 тыс. человек. Воодушевленные возможностью впервые говорить о своих национальных чувствах, проблемах власти, люди скандировали имя Милошевича, несли его портреты. К концу 80-х годов он выделился из партийно-государственной олигархии и стал независимым носителем политического суверенитета, фактически “неприкосновенным политическим правителем Сербии”, престал делить власть с “остатками олигархии”, создал свой штаб близких советников, “интимный круг посвященных”, подчеркивали югославские ученые.

Феномен Милошевича продолжает волновать западных политиков. Они пытаются разгадать причины его популярности и политической стабильности. Р.Холбрук, помощник госсекретаря США, вспоминал, что “из-за успеха в распространении сербского фанатизма многие считали его экстремистским националистом, но он не был националистом: он только использовал его, чтобы добиться власти”. Запад вплоть до 1995 г. считал Милошевича “самым могучим сербом в бывшей Югославии”, ответственным за войну в Хорватии, Боснии и Герцеговине, развязавшим войну в надежде объединить всех сербов этого региона под общим знаменем.

90-е годы

Пути поиска выхода из ситуации привели руководство Сербии к убеждению, что только централизация власти и упразднения ряда полномочий власти краевой сможет нормализовать ситуацию. Серьезной критике подверглись равные отношения между республикой и краями. Доминирующим становилось мнение, что Конституция 1974 г. ослабила Сербию, лишила ее права на собственное государство. Поэтому в Сербии развернулась кампания за правовое территориальное и административное единство республики, за сокращение прав автономных краев. Скупщина Сербии в марте 1989 г. приняла поправки к Конституции Сербии. В Косово изменения основного закона, которые лишали его права вето по поводу конституционных изменений в Сербии, были встречены “в штыки”. Эти изменения были официально узаконены принятием новой Конституции Сербии в сентябре 1990 г. Генеральный секретарь ООН Бутрос-Гали отмечал в своей записке: “По словам правительства, реформа была необходима в связи с тем, что Сербия была серьезно парализована широкой независимостью, которой обладали края. Многие законодательные и судебные функции краевых органов были переданы в Республику”. Автономные края сохранили полномочия в отношении краевого бюджета, вопросов культуры, образования, здравоохранения, использования языков и других вопросов. В ответ на эти изменения, по словам Бутроса-Гали, “большое количество государственных служащих из числа албанцев в Косово подали в отставку, а другие были уволены и заменены лицами из других частей Сербии. Как утверждают, таким образом до 100 тыс. человек были сняты со своих должностей в государственных и краевых административных органах, школах и государственных предприятиях.

Изменения в статусе Косово вызвали в крае демонстрации и стычки с полицией. В январе 1990 г. в демонстрациях уже участвовали около 40 тыс. албанцев. С этого времени выступления албанцев стали приобретать массовый характер. Введенные в край военные подразделения и полиция силой пытались удержать порядок в ряде городов. Были жертвы и со стороны демонстрантов, и со стороны полиции. А в Белграде тысячи студентов скандировали: “Не отдадим Косово!” Словения была возмущена поведением Белграда и отозвала из Косово своих полицейских, которых встретили в республике, как героев. Это было время, когда распад федерации был очевидным, когда республики Хорватия и Словения встали на путь отделения, подкрепляя свои шаги юридическими актами – решениями республиканского парламента, принятием деклараций, волеизъявлением граждан на референдуме. По их стопам пошло и Косово. 2 июля 1990 г., в то же день, когда Словения приняла “Декларацию о полном суверенитете государства Республики Словении”, албанские делегаты Скупщины Косова проголосовали за “Конституционную декларацию”, которая провозглашала Косово республикой. В ответ Скупщина Сербии распустила Скупщину Косово, обосновывая это решение царящими в крае беззаконием и нарушением порядка. Тогда 7 сентября делегаты распущенной Скупщины в обстановке полной секретности приняли новую Конституцию края, провозгласившую Косово республикой, граждане которой должны сами решать свою судьбу. Этот акт был расценен в Сербии как антиконституционный и подрывающий ее территориальную целостность.

Однако все меры по политической и экономической стабилизации положения в крае оказались неэффективными. Конфликт перерос республиканские границы и стал острейшей проблемой всей страны, которую в течение 10 лет не удавалось решить не с помощью вооруженных сил, ни путем принятия соответствующих партийных резолюций и постановлений, ни ограничением автономии.

Со времени принятия Конституции Сербии албанцы считают, что автономия края была уничтожена. В крае развернулась кампания гражданского неповиновения и началась массовая бессрочная забастовка. Распущенный парламент на тайном заседании решил создавать “параллельные структуры власти” – подпольные парламент и правительство. Албанские учителя отказались следовать новой школьной программе и выразили желание учить детей по албанским программам на албанском языке. В ответ власти отказались финансировать албаноязычное обучение. Тогда албанские дети перестали ходить в государственные школы, и занятия проводились в других местах. В то время как с государственной службы было уволено большое количество учителей и профессоров – албанцев, в условиях подполья продолжил работу албанский университет. Нелегальная система образования охватывала 400 тыс. детей и 15 тыс. студентов, которые обучались на 13 факультетах университета и в семи высших школах.

В результате весь край разделился на два параллельных общества – албанское и сербское. Каждое имело свою власть, свою экономику, свое просвещение и культуру. В экономике доминировали албанцы, которые создавали частные фирмы, владели большим капиталом. В политических структурах преобладали сербы, поскольку албанцы бойкотировали выборы и отказывались от любых административных должностей.

В 1990 г., когда начала формироваться многопартийная система, в крае возникли албанские политические партии, выступавшие с программами поддержки равноправного положения албанцев в республике – Демократический союз Косово, Партия демократической акции, Демократическая мусульманская партия реформ. Позже возникли Албанская демохристианская партия, Крестьянская партия Косово, Парламентская партия Косово, Социал-демократическая партия Косово. Демократический союз Косово (ДСК), созданный в 1989 г., стал самой большой политической партией края, а авторитет его лидера, писателя и диссидента Ибрагима Руговы, был неоспоримым. Он звал сограждан на организацию “мирного отпора сербской оккупации”, опасаясь последствий серьезных столкновений. Позже, в 1994 г., ДСК стал ведущей партией, которую жители края провозгласили “лидером национального движения за независимость Косово”.

В республиканских выборах 1990 г. в Косово участвовали только сербские партии – Социалистическая партия Сербии, Народная радикальная партия, Сербское движение обновления. Албанское население края бойкотировало выборы. На участки пришло всего 18,61% избирателей, преимущественно сербы. Почти все голоса были отданы Социалистической партии Сербии, получившей 30 из 34 мест в парламенте. С этого времени большинство албанцев бойкотировало все выборы в государственные институты Республики Сербии и СРЮ, исключив тем самым албанское меньшинство из процесса ведения государственных дел.

В сентябре 1991 г. косовские албанцы провели референдум о независимости края и единодушно высказались за создание независимой республики, а 24 мая 1992 г. в крае состоялись выборы президента и парламента. Хотя руководство Сербии объявило эти выборы незаконными, оно не слишком мешало их проведению. Сербы автономии в выборах участия не принимали. Албанцы отдали свои голоса Ибрагиму Ругове (95-100%) как президенту “Республики Косово” и его партии  - Демократическому союзу Косово (78%).

Суть проблемы в Косово состоит в столкновении интересов большинства албанского населения края, выраженных в стремлении отделиться от Югославии, создать свое национальное государство на Балканах, объединившись с Албанией, и интересов Республики Сербии и Югославии, отстаивающих целостность своей территории. И та, и другая стороны использовали для достижения собственных целей все доступные меры. Нарушение прав человека в крае, вызванное усиленным полицейским режимом, является в равной степени и последствием отказа албанцев использовать предоставленные им Конституцией Сербии права. Они бойкотировали выборы, а могли бы управлять всеми краевыми органами власти, иметь 30 депутатских мест в Скупщине Сербии и участвовать в решении общегосударственных вопросов. Проблемы в просвещении во многом созданы бойкотом системы образования Югославии и нежеланием признавать государственные институты страны, в которой живут. “Продолжающаяся нестабильность – отмечал Бутрос-Гали, - оказала пагубное влияние как на местное албанское население, так и на сербское меньшинство в крае. В 1996 г. он оценил ситуацию как тупиковую, поскольку обе стороны придерживались диаметрально противоположных взглядов на статус и будущее края.

Из-за развала страны, последовавших событий в Хорватии, Боснии и Герцеговине, санкций, введенных ООН против Сербии и Черногории в мае 1992 г., решение проблем в Косово отодвигалось на неопределенный срок. Руководство Сербии удерживало ситуацию под контролем только с помощью находившихся там полицейских сил. Как сообщали албанцы, полиция постоянно проводит так называемые “информационные разговоры”, акции обыска в албанских селах, арестовывает мужчин и подвергает их допросам, а иногда избивает, держит под контролем все дороги, регулирует общественную жизнь и средства массовой информации.

Ругова многое сделал для того, чтобы привлечь внимание Запада к проблемам Косово. Он просил разместить в крае военные силы ООН и НАТО, а позже стремился убедить Запад в необходимости “гражданского протектората” над Косово. В мае 1994 г. Международная конференция по бывшей Югославии настаивала на диалоге между властями Сербии и албанцами по вопросу статуса края. Милошевич ответил, “что не видит никаких преград для осуществления политической и культурной автономии для Косово и албанцев”. Приштина восприняла это предложение с недоверием, напомнив высказывания некоторых политических лидеров Сербии, которые хотели “всеми средствами разрушить параллельную систему образования и здравоохранения, которую создали албанцы в Косово”. На переговоры обе стороны шли с трудом, поскольку настаивали на определенных условиях. Албанцы требовали “срочно остановить унижения, репрессии и изгнание албанцев, открытия школ и предприятий для албанцев”. Сербы хотели, чтобы албанцы признали Сербию “своим государством”. Лишь 1 сентября 1996 г. Милошевич и Ругова подписали Меморандум о взаимопонимании, касающийся системы образования в Косово.

Территории Македонии и Черногории, населенные албанцами, никогда не исключались из планов косовских албанцев. Когда в 1994 г. шли переговоры по Боснии и Герцеговине, Ругова ожидал, что сербы из Боснии вступят в конфедеративные отношения с Сербией, что значительно облегчило бы албанцам Косово задачу вступления в конфедеративные отношения с Албанией. Он мечтал о том, что Косово станет независимой республикой, открытой для Сербии и Албании, а албанцы в Черногории получат автономию. Для албанцев Македонии он готовил “статус государствообразующего народа”. Это дало бы албанцам в Македонии право требовать предоставления автономии, а возможно, и республики. Осенью 1994 г. все чаще в выступлениях Руговы звучали идеи объединения Косово с Албанией.

Весной 1996 г. напряженность в крае резко обострилась. Убийство сербом албанского юноши вызвало ответные акции албанских боевиков – нападения на полицейских, расстрел посетителей кафе, убийство патрульных. Власти провели массовые аресты. Международная общественность обвинила сербские власти в нарушении прав человека, в физическом насилии и даже пытках арестованных. На Балканы вылетела представительница ООН, поскольку “была информирована о сотнях таких случаев”. Однако Бутрос-Гали в записке от 12 ноября 1996 г. отметил, что Специальный докладчик Комиссии по правам человека Элизабет Рэн “не смогла подтвердить эту информацию”.

В 1997 г. закончился период моделирования концепции будущего политического статуса Косово, концентрации политических сил, разработки политической инфраструктуры, интернационализации проблем края, полного единения албанцев на общей политической платформе. “Косовский кризис выходит на новый виток, вступает в период большего обострения, - прогнозировал оппозиционный деятель Косово Власи. – Назревает серьезный поворот, перестроение политических сил для встречи с будущими событиями, чье дыхание уже ощущается”. Власи заявил, что албанцы Косово больше не одиноки, хотя не назвал имена новых друзей. Поскольку ситуация в крае не улучшилась по сравнению с 1989 г., считал он, албанцы больше не верят в эффективность мирных переговоров с сербскими властями, а поддерживают Освободительную армию Косово, деятельность которой предвещает серьезные перемены. “Сербский режим ошибся в оценках, полагая, что албанцев можно сломить силой… У албанцев остались непоколебимыми желание, стремление и готовность к борьбе за независимость… Косово от Сербии”, - отмечал Власи и сообщал, что еще мало кто знает об Освободительной армии Косово (ОАК), но ее появление свидетельствует о создании радикального крыла албанского национального движения в виде военной организации.

В 1997 г. министры иностранных дел Франции и Германии выступили с инициативой дать краю специальный статус, рассчитанный на некоторый переходный период. Он должен был создать с помощью международных организаций “оптимальные условия для мирного политического выхода Косово из-под юрисдикции Сербии для формирования соответствующей демократической политической инфраструктуры, которая бы обеспечила равноправное положение Косово в неком будущем содружестве равноправных народов и государств”. Албанцы поддержали эту инициативу, поскольку рассматривали специальный статус как шаг албанского народа к свободе. Руководство Сербии был против, так как боялось отделения края.

К решению проблемы Косово активно подключилось в 1997 г. мировое сообщество в лице ООН, ОБСЕ, Контактной группы (КГ), НАТО, руководства отдельных стран. В начале декабря 1997 г. косовская тема неожиданно возникла на заседании Совета по выполнению Дейтонских соглашений по Боснии и Герцеговине в Германии. Это вызвало негативную реакцию югославской делегации, заявившей, что, с одной стороны, проблема Косово не являлась предметом обсуждения в Дейтоне, а с другой – она внутреннее дело Югославии и поэтому не может рассматриваться данной организацией. Югославская делегация в знак протеста против продолжавшегося обсуждения темы Косово покинула Бонн. Со своей стороны Контактная группа собралась специально для рассмотрения проблемы автономного края. США, как всегда, заняли самую жесткую позицию – они предложили применить к Белграду суровые меры, вплоть до введения экономических санкций и военной интервенции. В “Сообщении о Косово”, подписанном членами КГ, события в крае названы “насилием”, “убийством”, подчеркивалось, что власти Белграда “не могут противостоять международным стандартам и не ожидать серьезных последствий”.

Заявку на свое участие в урегулировании в Косово сделала и НАТО. Североатлантический блок в августе 1997 г. предупредил югославского президента о возможности вооруженного вмешательства в конфликт с целью предотвращения дальнейшего кровопролития. Как наиболее вероятный сценарий силовой акции в Косово рассматривались удары с воздуха по сербским позициям по примеру Боснии и Герцеговины. Проводя акцию “принуждения к миру” в Боснии и Герцеговине, НАТО не встретила возражений ни от одного государства, и это дало ей уверенность в том, что изменение концепции ее роли в мире проходит успешно.

Здесь надо прояснить некоторые моменты развития этой линии поведения Североатлантического альянса. НАТО стремилась стать самостоятельным фактором урегулирования региональных конфликтов, не зависеть от Совета Безопасности ООН, как это было в Боснии и Герцеговине. Но именно там НАТО использовало ООН как прикрытие, чтобы “узаконить” свое миротворчество. Уже с сентября 1992 г. начался процесс постепенного, поэтапного проникновения альянса в структуру миротворческих сил ООН, а в 1994 г. были осуществлены первые налеты натовской авиации, которые еще прикрывались миролюбивой риторикой. Но сама НАТО отрабатывала чисто военные операции и преследовала свои цели, далекие от миротворчества. В одном из пропагандистских фильмов, подготовленных пресс-центром НАТО, воздушная атака против сербов в Боснии откровенно называлась “первой наступательной операцией вооруженных сил НАТО”. И далее: “Наступление сил НАТО оказалось сокрушительным. За две недели этой кампании, поучившей название “Преднамеренная сила”, было совершено более 3500 вылетов авиации НАТО, имевших своей целью разрушение складов с боеприпасами, радиолокационных установок, хранилищ, командных пунктов и многих других объектов”.

Начиная с 1992 г. резолюции Совета Безопасности ООН давали ряд полномочий НАТО, которая скрывалась за словами “региональные организации или союзы”. Постепенно функции НАТО расширялись. Ей поручался контроль над воздушным пространством, обеспечение безопасности, организация наземного наблюдения, и, наконец, на ее плечи ложились “меры принуждения”. В 1994 г. НАТО уже разрабатывала “задачи военного характера в рамках мирного плана”, затем осуществляла бомбовые удары с воздуха по сербским позициям. Дейтонское соглашение 1995 г. закрепило “миротворческую миссию” НАТО уже под руководством, управлением и политическим контролем Североатлантического совета через командные инстанции НАТО. Зависимость НАТО от ООН на Балканах становилась все меньше.

Участие НАТО в урегулировании конфликта на Балканах было связано со стремлением к адаптации Североатлантического союза к новому мировому порядку. Однако существовали и другие причины. Вашингтон доказывал своим европейским партнерам, что они не смогут решать сложные международные вопросы без США. Как отмечает российский ученый В.И.Кривохижа, “задача перестройки структуры мира… в новых исторических условиях и изменения приоритетности различных регионов для интересов национальной безопасности и геоэкономического развития США… является, пожалуй, самой сложной геополитической целью американской дипломатии со времени формирования системы сдерживания СССР”. Геополитическое процветание США связывается не с осуществлением мер экономического характера, а с военной политикой, с возможностью прямого или опосредованного управления конфликтами. Важнейшим сдвигом в американских геополитических подходах стала ориентация на возможность возврата к силовой политике. В первые годы нахождения у власти администрации У.Клинтона преобладала теория политического реализма, согласно которой государство “поддерживает благоприятное для себя равновесие сил в различных регионах через периодическое, но кратковременное вмешательство”. Критериями же степени активности американской внешней политики остаются “геоэкономическая приоритетность того или иного региона” и “возможность эффективного поддержания американского экономического и политического присутствия”. Концепцию мирового лидерства США четко сформулировал в книге “Великая шахматная доска” З.Бжезинский. По его мнению, “Америка стоит в центре взаимозависимой вселенной”. И хотя она допускает диалог между странами, “власть происходит в конце концов из одного источника, а именно: Вашингтона”. При этом США отводит НАТО особую роль: “Организация Североатлантического договора… связывает наиболее развитые и влиятельные государства Европы с Америкой, превращая Соединенные Штаты в главное действующее лицо даже во внутриевропейских делах”.

Радикализация сецессионистского движения в Косово и Метохии началась в 1998 г. В нем можно было отметить три течения. Первое – политическое, которое действовало через ДСК во главе с Руговой. Выступая за независимость Косово, он не отрицал возможности переговоров с руководством республики. Второе было связано с деятельностью “правительства в подполье” и именем Буяра Букоши. Штаб-квартира правительства находилась в городе Ульм (Германия). Букоши имел большое влияние на албанцев, находящихся на работе или в эмиграции за пределами Косово. Через его руки прошли деньги, которые направлялись в Косово из-за границы. Третье – экстремистское, действовавшее террористическими методами в рамках Освободительной армии Косово. ОАК, создававшаяся из радикально настроенных албанцев, проходивших обучение на территории Албании, имела политическое и военное руководство. Цели ОАК заключались в том, чтобы создать и расширить “свободную территорию”, где не действует сербская власть, добиться признания своей борьбы как национально-освободительное и, заручившись поддержкой международных организаций, отделиться от Югославии. Затем вступал план объединения тех территорий Косово, Черногории, Македонии и Санджака, на которых проживает большинство албанцев. Политическое крыло ОАК представлял бывший председатель Комитета защиты прав косовских албанцев Адем Демачи, возглавивших в декабре 1996 г. Парламентскую партию Косово. Он получил мощную поддержку своим планам и действиям со стороны Тираны. Диссидент со стажем, проведший в тюрьмах СФРЮ более 25 лет, он являлся одним из самых непримиримых критиков мирной политики Руговы.

Уже осенью 1998 г. среди косовского руководства стал заметен раскол, который обозначил тенденцию усиления жесткой линии, готовой к военным действиям. От Руговы отвернулся его заместитель по партии Хидает Хисени, создав Новый демократический союз Косово. ОАК стала открыто поддерживать Независимая уния студентов, которая отозвала своего представителя из переговорной делегации Руговы. Из Демократического союза Косово в партию Демачи потянулись те, кто поддерживал более радикальную линию. Постепенно все более заметную роль начал играть премьер-министр непризнанной республики Букоши, обладавший большим влиянием на широкие массы косовских албанцев. Он откровенно заявлял, что выступает “за войну, а не за переговоры, которые означают капитуляцию албанцев”.

Страницы: 1, 2, 3