Курсовая работа: Шестой день творения в свете биологической науки

В мужском поле разница между человеком и антропоморфными обезьянами обнаруживается отсутствием одного органа; в женском же нас поражает явлением обратного порядка. Девственная плева, или гимен, составляет настоящее приобретение человеческой породы. С гораздо большим правом, чем “малый гиппокамп”, задняя доля и задний рог больших полушарий, могла бы девственная плева служить аргументом в глазах ученых, во что бы то ни стало добивающихся присутствия какого-либо органа, исключительно свойственного человеку и отсутствующего почти у всех других животных, не исключая человекообразных обезьян.

Недавнее приобретение этой девственной плевы в роде человеческом вполне соответствует позднему развитию ее у женского зародыша. По согласным наблюдениям нескольких исследователей, она появляется только на 19-й неделе беременности, а иногда и позднее.

В прежние времена, когда наукой допускалось, что приобретенные свойства легко передаются по наследству, спрашивали себя, отчего же гимен, разрываемый в течение стольких поколений, не обнаруживает никакой наклонности к исчезновению? Этот пример является одним из тех, которые всего более пошатнули теорию передачи потомству признаков, приобретенных в течение жизни. Несмотря на свою бесполезность для современного человечества, существование девственной плевы тем не менее, очевидно, имеет свою причину. Как было упомянуто выше, наука еще не решила этой задачи” (конец цитаты).

Данные эмбриологии, свидетельствуют о том, что внутриутробно и после рождения имеется принципиальная разница в развитии родовых путей у человека и обезьян. В частности, у человека к шестому месяцу беременности полностью формируется человеческое “телесное устроение”; в то время как обезьяны рождаются с закрытым эпителиальной пробкой вагинальным просветом, который остается таковым до момента половой зрелости. Остатки этой пробки являются гомологичным девственной плеве образованием в тех случаях, когда они обнаруживаются у обезьян (например, гориллы).

Данные научной антропологии, не объяснимые эволюцией

Универсальная теория эволюции в большей степени занималась костными останками и поиском “недостающего звена”, чем сравнительной анатомией человека и человекообразных обезьян. Иначе факт телесных признаков девственности – “ключей девства” или “печати девства” - в человеческом роде не прошел бы мимо ее внимания.

Таким образом, имеется научный факт – один из органов отсутствует у обезьян, но имеется у человека. Какова причина данного отличия? Попытаемся с позиций эволюционистов оценить вышеупомянутую информацию.

Сыграл ли свое значение в формировании у человека ключей девства общественно-полезный труд (по Энгельсу), к которому так и не пришли обезьяны? Очевидно, нет. Общественно-полезная трудовая деятельность вряд ли может сказаться на анатомии половых органов женщины, особенно в возникновении новой структуры; гораздо вероятнее в эволюционном отношении атрофия и исчезновение любой анатомической структуры, не несущей специальной физиологической или физической нагрузки. В качестве гипотезы допустимо предположение, что труд может изменить форму руки, грудной клетки, тазовых костей и даже строение носа прообезьяны-прочеловека через развитие речи, но невозможно себе представить вид трудовой деятельности, которая могла бы изменить устроение родовых органов женщины.

Имела ли значение борьба за существование видов? Как возникло различие в строении родовых путей у так называемого общего предка человека и обезьян? Что, с научной точки зрения, привело к тому, что в человеческом женском роде развились телесные признаки девственности, а у приматов их не образовалось? Если взять за отправную точку главный двигатель эволюции, о котором упоминалось выше – выгоду – то какие преимущества в формировании вида Homo sapiens давало возникновение ключей девства? Может быть, это предупреждало проникновение инфекции в брюшную полость? Вопрос исследован учеными, которые, впрочем, выявили, что для сохранения здоровья гимен не имеет никакого значения. Очевидно, девственная плева не могла иметь никакого значения в борьбе за существование видов и в естественном отборе, иначе таковая была бы и у высших обезьян, поскольку в гипотетической борьбе они выжили!

Как известно, все органы, не имеющие известной науке специальной жизненной функции у человека, огульно заносились в список рудиментов, следовательно, их можно было оставить без научного внимания. Однако, печать девства, по определению самих эволюционистов, не может быть рудиментом, несмотря на то, что встречается у всех членов популяции, но, во-первых, не имеет определенной физиологической функции, каковую обычно в минимальном выражении имеют рудиментарные органы; во-вторых, таковая тогда была бы и у предшественников Homo sapiens. Она не может быть и атавизмом – иначе только некоторые “особи” популяции имели ее, хотя афункциональность ее не противоречила бы науке (по определению понятий “рудимент и атавизм”).

Таким образом, можно констатировать, что у человека (его женского рода) имеется телесная особенность, не встречающаяся у приматов (и вообще в животном мире), которую нельзя отнести к рудиментам или атавизмам, или к новообразованиям эволюционного процесса, якобы существующего в природе. Этот факт не может быть научно объяснен из теории происхождения видов, естественным отбором и прочими движущими силами эволюции.

Количество теорий или гипотез антропогенеза, взаимно противоречащих друг другу, доходит до полутора десятков. Этот факт говорит о том, что истина о происхождении человека из среды животного мира не абсолютна, в любой момент может появиться новый научный факт, который даст повод критиковать предшественника, как это случилось с Дарвином.

Животноподобие в человеке в биологическом отношении (телесном устроении), таким образом, и для научной антропологии становится противоречивым состоянием. Второстепенные, до сих пор остававшиеся без внимания ученых, отличия человека от приматов, разделяют научный антропогенез и приматогенез так, что между ними не остается ничего общего.

О двойственной стороне животноподобия в человеке с точки зрения святоотеческой антропологии сказано выше. Современная богословская интерпретация понятия “кожаных риз”, образа Божьего в человеке, логосность сотворения мира и человека проясняют без гипотез то, что ученых ставит в тупик. Для православной антропологии животноподобие человека двояко, но не противоречиво: ключи девства в женском роде (телесный аспект), наряду с образом Божиим в человеке (духовный аспект), есть свидетельство сотворения человека Богом, свидетельство истинности Шестоднева и грехопадения первого человека (Быт. 1-3). Это свидетельство утверждается новым творением в Воплощении Иисуса Христа.

“Печать девства” как свидетельство ветхого и нового Творения

Воплощение (вочеловечение) Логоса – Ипостаси Святой Троицы – Иисуса Христа совершается как окончательное врачевство падшей человеческой природы, как исцеление разрыва в связи Творца и твари. Первое врачевство – кожаные одежды – не было достаточным; как покров для падшей человеческой природы оно необходимо включало в себя не только последствия грехопадения, но способ наследования греха, поскольку “половое общение, зачатие, рождение, кормление грудью, младенческий и старческий возраст – все это возникает в результате появления в человеке тленности, смертности и страстности”.

После воспитания человека многими способами “Бог, наконец, показывает в отношении к нему великое море человеколюбия. Ибо Сам Творец и Господь берет на себя борьбу за Свое собственное создание, и самым делом становится Учителем. И так как враг прельщает человека надеждою на получение божественного достоинства, то Он снабжается одеянием плоти как приманкою, и выказывает вместе благость и мудрость и праведность, и могущество Божие: благость, потому что Он не презрел немощи Своего создания, но сжалися над ним, простер Руку; праведность же потому, что после того как человек был побежден, Он не делает, чтобы другой победил тирана и не вырывает человека силою из рук смерти, но того, кого некогда смерть порабощает себе через грех, этого Благий и Праведный опять сделал победителем и, что именно было затруднительно, опять привел в первобытное состояние посредством подобного; а мудрость потому, что Он нашел самое благоприличное уничтожение затруднительного… Ибо что больше того, что Бог сделался человеком?” - пишет св. Иоанн Дамаскин 21.

Боговоплощение совершается чудесным образом – через Деву – подобно тому, как Ева была рождена из Адама без матери, так Христос рождается от Девы без плотского отца, дабы восприняв человеческое естество с его немощами, пребыть чистым от того, что именуется “растлением произволения”.

О тайне соединения во Христе человеческой немощи и Божественного величия Епифанович говорит, ссылаясь на Максима Исповедника, что она совершенно недомыслима. “Постижима лишь цель (λόγος) ее, именно – наше спасение. Спасение есть соединение с Богом, обожение; спасается все, что соединяется с Богом… Изгоняя из естества греховное рождение, Господь не принял рождения от семени и связанного с ним [рождением от семени] греха. Как чистый от греха, Он мог быть свободным от тления, этого наказания за грех, как свободен был от него и первозданный Адам, но в целях искупления [врачевания] Господь добровольно принял наказание за грех – наше тление, - чтобы Своими неправедными страданиями уничтожить наше праведное наказание. Господь, таким образом обновил законы естества, возродил в Себе естество человеческое, иначе говоря – усвоил безгрешность первозданного Адама, не приняв, однако, его нетления, а с другой – во всем уподобился нам, стал за нас грехом, клятвой, усвоивши тление падшего Адама, без его, однако, греха” 22.

Протопресвитер Е. Аквилонов, ссылаясь на свт. Василия Великого, пишет: “Как первый Адам получил бытие не от сочетания мужа и жены, но образован из земли, так и последний Адам принял тело, образовавшееся в девической утробе, чтобы через плоть быть в подобии греха (Рим. 8,3). А чтобы это необычайное рождение не было решительно невероятным для тех, которые не признают Божия домостроительства, - Творец создал таких животных, у которых может рождать один женский пол без соединения с мужеским” 23.

П. Евдокимов отмечает, что Новой Евой III Вселенский Собор провозгласил Богородицу. “Женщина получает обетование спасения [Быт. 3,15]: к женщине обращена весть Благовещения [Лк, 1,28], женщине прежде всего является Воскресший Христос [Ин. 20,13] и “жена, облеченная в солнце есть образ нового Иерусалима” [Откр. 12,1]. Библия делает женщину религиозным принципом человеческой природы. Она – уста человечества, которыми смиренное fiat (“да будет мне по слову твоему” [Лк. 1,38]) рабы Господней отвечает на творческое fiat Небесного Отца [Быт. 1]; она является этим свободным “да” всего человечества, которое полагается в дело Воплощения как его необходимое человеческое основание” 24.

Прот. Иоанн Мейендорф отмечает, что “еще со времен Иустина и Иринея первоначальная христианская традиция начала проводить параллель между Быт. 2 и отчетом о Благовещении у Луки и обращать внимание на контраст между обеими девственницами, Евой и Марией, используя противоположность между ними как символ двух возможных вариантов употребления человеком его тварной свободы: в первом случае имело место поражение, Ева поддалась искушению диавольскому, сулившему ей ложное обожение; во втором мы имеем смиренное приятие воли Божией” 25.

Х.Яннарас подчеркивает, что речь идет не просто о согласовании человеческой воли с Божественной. “Речь идет о единственном в своем роде экзистенциальном факте взаимопроникновения жизни нетварной и жизни тварной”. Зачатие Христа “не обусловлено никакой естественной [природной] необходимостью или целесообразностью; никаким вожделением, страстностью, эгоистическим стремлением к наслаждению или инстинктом продолжения человеческого рода…Именно благодаря свободе по отношению к естественной необходимости Пресвятая Богородица остается Девою и после рождения Иисуса” 26.

Краткий обзор высказываний свв. Отцов и современных богословов о Боговоплощении дает право полагать, что изначальная девственность человеческой природы (выше говорилось о сотворении Адама из девственной земли и рождении Евы от Адама без матери) имеет не второстепенное, а сущностное значение в Воплощении Спасителя.

Ключи девства в женском роде есть свидетельство сотворения Богом человека, свидетельство против биологического кровного родства человека и животных Человеческое естество иноприродно животным. Только таким образом объясним факт наличия ключей девства у потомков Адама и Евы. Наличие внешних телесных знаков девства в мужском роде не было необходимо: в Боговоплощении мужчина не мог иметь участия (Быт. 3,15).

Таким образом, святоотеческое богословие логосно преодолевает необъяснимую дисгармонию (И.И.Мечников), перед которой бессильной оказывается научная антропология.

Теории антропогенеза, возникшие в связи с гипотезой Ч.Дарвина о происхождении человека и обезьян от общего предка, являются тупиковыми направлениями в научном познании человека. Современные отечественные ученые прямо противоречат основному принципу эволюции – естественному отбору – заявлением о том, что социальность в первобытных человеческих группах обеспечивалась “генами альтруизма”. Биология и смежные с ней науки (анатомия, эмбриология, биохимия) выявляют такие факты различия телесного устройства человека и обезьян, необъяснимые эволюцией, что вопрос об общем предке, ископаемых останков которого до сих пор не найдено, по-видимому, можно считать закрытым. Исследование животноподобия в человеке выявляет в телесном устроении человека отличия от животных, бесполезные с точки зрения выгоды в эволюции – только для женского рода человека характерна анатомическая структура, которая в богословии именуется “ключами девства” или “печатью девства”.

С позиций святоотеческой антропологии обнаруженные на сей день факты анатомии человека, а также данные эмбриологии, молекулярной биохимии, логично и непротиворечиво объясняют то, на что не может дать ответ научная антропология. Святоотеческая антропология исходит из принципа сотворения человека Богом, следовательно, приведенные факты научного характера свидетельствуют о истинности событий шестого дня Творения (Быт. 1-2) и опровергают единосущие человека и животных (в частности, обезьян).

грехопадение антропология религия наука

5. Религиозное и научное познание Творения

Религиозное познание Творения

Познание Творения (генезиса, а после Воплощения Спасителя – и кинезиса) – обширный по объему раздел церковного предания, усвоение которого, в силу всеобщей рационализации образования и обширности информационных массивов, обрушивающихся на современного человека, значительно затруднено.

В православии познание творения и человека после Откровения Бога в Личности Иисуса Христа, раскрытое в святоотеческом богословии, богословски в главных положениях теоретически завершено. Целостная истина о мироздании в настоящее время представлена православным мировоззрением, которое предполагает познание Истины в форме овладения ею как целожизненным усвоением, с вовлечением в познание всех сил души – веры, разума, воли – имея целью то, что именуется в православии спасением. Это идеальная модель всякого познания, образования и воспитания человека. Модель эта реализуется в семье как “малой церкви”, в православной школе, других церковных образовательных учреждениях и, в наиболее совершенной форме, в Церкви как Теле Христовом (1 Кор. 12,27; Еф. 4,12).

На практике эта модель реализуется по-разному – в силу того, что не всякий в состоянии сделать Богопознание своей целожизненной целью, с другой стороны, упомянутые силы души выражены в каждой человеческой личности неодинаково, вплоть до того, что вера в Бога замещается неверием, разум становится идолом с претензией на то, что способен дать ответ на все возможные вопросы познания, а воля приобретает автономность (“я хочу”), характерную для самоутверждающегося “Я” падшего человека.

Даже в таком крайнем случае сохраняется всеобщая вера в то, что мир познаваем, имеет присущие ему законы развития, которые можно познавать дискурсивным мышлением, но лишь отчасти, поскольку лишь отчасти в познание вовлекаются силы души, которыми познается целостная истина. Это путь науки, через веру во всемогущий разум познающей Божие творение.

Из этого следует, что совершенное религиозное познание мира и человека не является по существу противоположным научному познанию, которое является лишь познанием отчасти, как бы через “тусклое стекло” (1 Кор, 13,12). Истинное отношение религиозного познания и науки можно выразить следующими словами: “При всей сложности взаимоотношений с христианством она [наука] содействует достижению зрелости христианской мысли и лучшему пониманию им скрытой логосности мира, что важно и для внутренней зрелости человека в деле его спасения”. Иными словами, роль истинных наук важна тем, что наука может способствовать целожизненному поиску Истины о мире и человеке, актуализировать все “инструменты” Богопознания – волю, разум и веру в Творца мира и человека.

Протестантское понимание отношения религии и науки

Православное, то есть общепринятое и согласное со святоотеческим Преданием, отношение к научному познанию мира в настоящее время практически отсутствует. Об этом говорилось в первом разделе. Отечественные богословы и ученые живут представлениями об антагонизме, несовместимости религии и науки, разных сферах приложения науки и богословия и т.д. Ученые обсуждают стереотипы в дискуссиях об эволюции, соотношение постулатов веры, эволюционизма, креационизма и естествознания, но трудно четко выявить среди многих мнений узловые проблемы, которые, несмотря на эти стереотипы и противоречащие постулаты, могли бы стать основой диалога. В какой-то мере за это несут ответственность православные богословы, для которых свойственны свои стереотипы и даже заблуждения, по крайней мере, в отношении восприятия научного знания.

Творческий поиск и работа в этом направлении необходима в связи с тем, что легко от веры в несовместимость религиозного и научного познания мира прийти к “протестантским парадигмам”, которые, например, подробно изучены и изложены в книге И. Барбура “Религия и наука: история и современность”.

Автор анализирует способы соотношения науки и религии, модели и парадигмы, сходства и различия, исходя из неправославного учения о творении и человеке. Две цитаты: “Я полагаю, что в эволюционной перспективе мы можем рассматривать и человеческую, и божественную деятельность в личности Христа как продолжение и усиление того, что происходило до Него. Мы можем воспринимать Его как новую стадию эволюции и как новый этап божественной деятельности. Христос как личность (не просто как тело) был частью продолжающегося процесса, который можно ретроспективно проследить через австралопитека и ранние формы жизни вплоть до формирования атомов первозданных звезд”. “Я полагаю, что сегодня, переформулируя христологию, мы должны учитывать смысл классических доктрин [Никейский Символ веры, определения Халкидонского Собора], но использовать для его [смысла] выражения категории отношения и истории, а не сущности. В том, что касается человеческой стороны этого отношения, мы можем говорить о Христе как о человеке, который в своей свободе полностью предал себя Богу. Благодаря открытости Христа Богу, Его жизнь стала для нас проявлением божественных целей…Иными словами, уникальным в личности Христа было его взаимоотношение с Богом, а не Его метафизическая сущность” 27.

Таким образом, святоотеческая христология переформулируется, а точнее сказать, извращается так, что от догмата о Воплощении Спасителя не остается ничего – Христос, по И. Барбуру, есть человек, более всех других открытый Богу и единосущный австралопитеку.

Подобный вывод имеет истоками не достижения западных ученых в исследовании творения, а извращенное протестантское богословие. В пренебрежении к истинным наукам можно дойти до худшего, если не разъяснять терпеливо, что христианское понимание сотворения мира не является общим с иудаизмом и исламом. В предисловии к альманаху Общества креационной науки, например, написано, что мусульмане “как известно, разделяют христианскую концепцию сотворения мира”. Что при этом имел в виду редакционный совет альманаха, остается только гадать. Общеизвестно, что мусульмане в едином Боге отрицают троичность Лиц, а следовательно, и новое творение во Христе.

Креационная наука

Креационизм (лат. – creatio – творение), как мировоззрение, возник одновременно с Откровением о сотворении Богом мира. Креационная наука появилась как узкое понимание креационизма с 60-х годов ХХ века в протестантской среде (Генри Моррис, Джон Уиткомб). Внутри этой науки выделяются два направления. Первое – естественнонаучное – в методологии опирается исключительно на современные научные исследования, результаты которых используются для критики эволюционных теорий. Второе – “библейский креационизм” – использует наряду с естественнонаучными и библейские предпосылки. Но, “поскольку исследования во втором направлении определяются некоторыми допущениями, то они не предназначены для внешней полемики, но важны для развития креационизма как целостной системы знаний”.

Научное познание мира сделало весьма многое для того, чтобы вера в эволюцию была ослаблена. Астрономия, физика, биология, анатомия человека, теория информации и другие науки выявляют факты, противоречащие теории универсальной спонтанной эволюции неживого и животного мира. Креационная наука, таким образом, лишь использует и обобщает то, что ей по праву не принадлежит.

На очень важные вопросы научные креационисты (так же как и эволюционисты) не могут дать ответа. Такими вопросами являются наличие в миробытии тления и смерти, ибо Бог смерти не сотворил, тем более, если живое, то есть смертное, не произошло от неживого. Свт. Василий Великий в беседе от том, является ли Бог причиной зла, говорит: “Так не сотворил Бог смерть, но мы сами навлекли ее на себя лукавым произволением”. Другой наиважнейший вопрос - какую природу воспринял в Боговоплощении Иисус Христос, человеческую или какую-то другую, если естество человека не иноприродно животным? Ограничение по библейским допущениям не позволяет естественнонаучному направлению креационной науки даже ставить такие вопросы на обсуждение.

Главный стереотип мышления ученых-креационистов состоит в том, что большинство их пока остается в рамках первых глав Бытия (генезиса). Необходима смена стереотипа – без проповеди Воплощения Богочеловека и Его нового Творения антропный принцип, геологические особенности формирования золотых россыпей и пр., не могут не вызывать возражений или сомнений у ученых, верующих в случайное происхождение мира, жизни и человека как производного от животных.

Ограничения, относящиеся к христологии, которые сознательно вводят в “проповедь” креационизма апологеты креационной науки, делают ее явлением двусмысленным, фактической попыткой внедрения протестантских идей в трудно складывающиеся отношения ученых и православных богословов.

Вред этой “науки” состоит в том, что она молчит о Воплощении Спасителя, новом творении и новой твари (2 Кор. 5,17), и, в итоге, является апологетикой протестантского понимания Откровения, поэтому неприемлема для православной святоотеческой антропологии. Более того, креационная наука создает угрозу для тройческого богословия, ибо ученые-христиане, не различая библейского креационизма (Библия – не только Ветхий Завет) и креационной науки, говорят о монотеизме, объединяя в этом понятии иудаизм, ислам и христианство.

Научное познание Творения

Эволюция как заблуждение

Теория универсальной спонтанной (самослучайной) эволюции, как система научного объяснения миробытия, является неистинной наукой. Этот вывод следует из внутренней противоречивости этого мировоззрения, невозможности экспериментальной проверки гипотез, выдвигаемых этой “наукой”, невозможности ответить на многие вопросы, которые ставят перед научным познанием мира истинные науки.

Например, та же проблема возникновения тленности в мироздании. Если допустить, что гипотезы о возникновении жизни из первичного бульона верны, то деление одноклеточной амебы – бесполое размножение – не есть смерть амебы, таким образом жизнь возникала без такого явления как смерть (и естественный отбор). Это же относится и к микроорганизмам, в особенности к тем, которые могут образовывать споры и практически бессмертны.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5