Дипломная работа: Христология Послания апостола Павла к Евреям

Святой апостол пишет далее: «Но видим, что за претерпение смерти увенчан славою и честью Иисус, Который не много был унижен пред Ангелами, дабы Ему, по благодати Божией, вкусить смерть за всех» (Евр.2:9). Желая спасти от вечной смерти свое возлюбленное творение, Сын Божий снизошел на землю, чтобы взять на Себя наказание людей и страданием выкупить их из рабства. И поскольку богоспасаемые «дети причастны плоти и крови, то и Он также воспринял оные» (Евр.2:14). В славянском тексте на месте «также» стоит более выразительное «преискренне», т. е. не в призрачном каком внешнем лишь подобии, а во всей реальности человеческого естества. Сын Божий пришел к ним в унижении немощной человеческой природы, чтобы преискренне понести на Себе болезни и страдания людей. Потому что надлежало Ему спасти людей, не выступая за естественные пределы человеческой природы, ибо Сын Божий «не ангелов восприемлет Он, но восприемлет семя Авраамово» (Евр.2:16). Поэтому Апостол подчеркивает: «должен был во всем уподобиться братиям» (Евр.2:17), чтобы безупречно пройти путем терпения предельно тяжких физических и нравственных мучений.

Слова о семени Авраамовом и о преискреннем уподоблении братиям не означают, что Христос родился на земле, как обычный человек, восприняв при рождении греховную заразу Адама. Единородный Сын Божий сверхъестественно воплотился в совершенное и неповрежденное человеческое естество, во всем подобное естеству первозданного Адама. Об этом согласно пишут многие святые отцы. Например, Ириней Лионский в «Доказательстве апостольской проповеди» пишет о Христе: «Он был первородный Девы, праведный, святой человек, благоговейный, благой, богоугодный, во всем совершенный»[30]. И приводит основания, на которых сделан такой вывод: «Слово соделалось плотью, чтобы посредством того же тела, чрез которое грех утвердился и господствовал, он был упразднен и больше не был в нас. Поэтому Господь принял этот телесный образ первозданного, чтобы вступить в борьбу за отцов и посредством Адама одержать победу над тем, кто поразил нас в Адаме»[31]. Далее объясняет, как явилась на земле вновь первозданная плоть: «Откуда же существо первозданного? От воли и от мудрости Божией и от девственной земли. "Ибо Бог, - говорит Писание, - до сотворения человека еще не посылал дождя, и не было на ней человека, чтобы возделывать землю" (Быт. ІІ, 5). От этой земли, когда она была еще девственною, Бог взял прах и создал человека, как начало нашего человечества. Для вторичного совершения этого человека Господь подчинил Себя порядку того же воплощения, родившись от Девы согласно с волею и мудростию Божиею, чтобы показать подобие Своего воплощения с воплощением Адама, и чтобы осуществилось написанное в начале: "Человек по подобию и образу Божию" (Быт. І, 26)»[32].

Существует мнение, что Адам был бессмертен по природе и не нуждался ни в пище, ни в отдыхе, не был способен к страданию по естеству. Однако, нужно признать, что для такого суждения в Священном Писании нет оснований. Если Сам Господь предупредил Адама, что в случае нарушения заповеди он умрет, то, значит, Адам имел понятие о смерти, опасался ее. Исходя из этого, святые отцы Церкви, касавшиеся этого вопроса, учат, что потенциальная возможность страданий и смерти в первозданной человеческой природе, несомненно, была[33]. В частности, преподобный Иустин Попович, обобщив святоотеческие высказывания на эту тему, пишет: «Отцы и учители церкви понимали бессмертие Адама по телу не так, что он будто бы не мог умереть по самому свойству своего телесного естества, но что он мог не умереть по особой благодати Божией».[34]

Итак, первозданная плоть Адама была бессмертна и бесстрастна не по природе, а по благодати, и посему ее бессмертность не заключалась в принципиальной невозможности смерти и страданий[35]. Такого учения о плоти Адама святые отцы придерживались с древнейших времен. Святитель Афанасий Великий писал о причинах условности бессмертия Адама: «Так как человек своей волей мог бы повернуть на любой путь, Бог поставил эту благодать, которую Он дал, в условность с первого дня от двух вещей: а именно, закона и места. Он поместил их в Его собственном раю и дал им единственное запрещение. Если бы они хранили благодать и соблюдали очарование своей первоначальной невиновности, то жизнь в раю должна была принадлежать им без горя, боли или забот, и, в конце концов, это гарантировало бессмертие в небесах»[36].

От начала своего существования Адам не был самодостаточен ни по душе, ни по плоти, но был зависим от Бога и от условий своего обитания. Жизнь души Адама была в прямой зависимости от сопричастности благодати Святаго Духа, жизнь тела его – от сопричастности Рая, посреди которого произрастало древо жизни, вкушение плодов которого давало телу первозданного человека бессмертие. Из священного повествования книги Бытия следует, что Адам и Ева были изгнаны из Рая именно для предотвращения возможности им вкушать от древа жизни (Быт.3:22-24).

До грехопадения перволюди были хранимы и наставляемы благодатным действием Бога. Тело Адама не испытывало страданий, во-первых, потому что не было им подвержено, пока он находился в Раю, где для страданий не было причин. Во-вторых, в силу своей безгрешности Адам благодатью Божией был огражден даже от тени тления, ему не вредила никакая стихия, никакое животное или растение. Как царь, ступал он по земле, и благодать Божия ревниво оберегала его от малейшей неприятности – ведь он не имел еще греха и весь сиял славою венца Божьих творений. В то же время нет оснований отрицать, что Адам был сотворен из праха земного, имел вполне реальную плоть и кровь, кости и нервы, вкушал пищу. Но не чувство голода подвигало его есть и определяло меру пище, а благодатный внутренний Божий совет, которому Адам всегда был послушен. И плоть его «молчала», ибо была совершенно послушна душе, а та – Святому Духу, потому что в первозданном творении все было здраво, гармонично и соразмерно, все «хорошо весьма».

Совсем другое положение возникло в результате грехопадения. Теперь плоть возвышает свой голос и существенно влияет на внутренний выбор Адама, разумеется, в духе эгоизма. И Господь, ради сбережения души падшего Адама, назначает его плоти страдания. Он изгоняет его из Рая, чтобы воспрепятствовать вкусить плод от древа жизни, без которого Адам обречен умереть. И не его самого и не плоть его проклинает, а землю, на которой теперь будут жить Адам и его потомки, земля произрастит людям тернии и волчцы, даст почувствовать холод и зной, утомление и болезни, жажду и голод (Быт.3:18).

Отсюда же следует вывод, что страдательность плоти Адама была естественна для человеческой природы, как таковой, а не явилась последствием сущностного изменения человеческой плоти в результате грехопадения. Господь воспринял чистейшую и непорочную плоть первозданного Адама, свободную от всякого порока или повреждения. В этой плоти Он родился на проклятой земле и Своею благодатью не воспрепятствовал Своей плоти страдать и умереть, сообразно ее природе, ибо должен был пострадать в естественных границах человеческого естества.

Необходимо так же пояснить, что из слов «должен» был сделаться человеком, «должен» был пострадать, не следует, что Бог имеет долг или обязанности перед людьми. В контексте Послания автор очень ясно показывает, что спасение людей через воплощение, страдания и смерть Сына Божия было актом величайшей любви Божией к человеку, ради которой Он и соделался должником за грехи рода человеческого. Временное унижение Христа пред ангелами в Его вочеловечении и, особенно, в Его страданиях нужно было для исцеления человеческой природы. Но не по долгу посылает Сына Своего, а «по благодати Божией, вкусить смерть за всех» (Евр.2:9). И не за верующих только, а за весь мир. Апостол говорит «вкусить», показывая тем кратковременность горечи смерти, так как на малое время был подвержен ей, но тотчас воскрес. Блаженный Феофилакт объясняет здесь: «Подобно тому, как врач, видя больного, опасающегося принять приготовленные для него лекарства, прежде сам отведывает их, чтобы убедить больного решиться на принятие их: так и Господь, видя нас, боящихся смерти, Сам вкусил ее, хотя и не имел в том нужды»[37].

Итак, говоря о плоти Христа, Павел последовательно учит везде в Послании в том смысле, что Сын Божий воспринял плоть и кровь не призрачно, не частично, но во всей полноте свойств человеческой природы. И при этом, нигде в словах Павла нет разделения Богочеловеческой Ипостаси Сына Божия на природы. Но если Христос – Сын Божий, «сияние славы и образ ипостаси Его и держа все словом силы Своей» (Евр. 1:3), как с первых строк учит нас Павел, то возможно ли допустить, что Предвечный Бог мог умереть на кресте? Об этом весьма лаконично упомянул апостол, говоря, что пребывая в плоти, Сын Божий должен был «по благодати Божией, вкусить смерть за всех». Словами «по благодати Божией» открывается самовластность Господа над Своей смертью. «Так произошла и смерть; – тело прияло ее по естеству, а Слово потерпело по изволению и свободно собственное Свое тело предало на смерть, чтобы и пострадать за нас естественно, и воскреснуть ради нас Божески»[38] – поясняет святитель Афанасий Великий.

2.2 Образ терпения

Для многих искателей истины в христианстве страдания и смерть Христа стали камнем преткновения и соблазна, как невозможные для Бога, и потому неприемлемые мудрецами века сего. От самого рождения Иисус Христос начал свой подвиг искупления. Как Сын Божий, имеющий самое непосредственное единение с двумя другими Лицами Святой Троицы и не только не подлежащий страданиям, но «держащий все словом силы Своей» (Евр.1:3), Он «вместо предлежавшей Ему радости, претерпел крест, пренебрегши посрамление» (Евр.12:2). Благодатью принял на себя то наказание, которое нес грешный человеческий род, т.е. естественные страдания Его непорочной плоти, происходящие от условий жизни на проклятой земле, затем крестную смерть. Это не сквернило Его Плоть, ибо хотя по человеческому естеству Он попустил Себе испытывать холод, голод, зной, утомление, но все это − Своею собственной властью, нисколько не теряя свою первозданную нетленность.

Учение о первозданной непорочности плоти Христа и о божественной самовластности Его в страданиях Своего Тела некоторые богословы нашего времени относят к ереси афтартодокетов[39]. Вероятно, отчасти это вызвано неточностью трактовки термина «тленность», применяемого преподобным Иоанном Дамаскиным и обозначающего естественную страдательность и способность к смерти человеческой плоти Спасителя. Но, как уже сказано выше, говоря о тленности человеческого естества Богочеловека, преподобный Иоанн Дамаскин применяет термин «тление» двояко. Святой учитель Церкви разделяет тление на два вида. Тлением первого рода он называет беспорочные страсти, т. е. подверженность плоти естественным страданиям − от голода, холода, зноя, усталости и т.д. Это воспринято Богом добровольно и самовластно и не относятся к повреждению телесной природы как таковой, поскольку имеют причиной изменение условий жизни: вместо благодатного непорочного жительства в Раю – многотрудное и скорбное существование на проклятой земле.

Тление второго рода − постепенное разрушение, гнилость и разложение тела в результате старения и болезней. Оно имеет причиной отлучение Адама и Евы от Древа жизни. Совершеннейшая и неотлучная божества плоть Господа не нуждалась в плодах Древа жизни, так как сама являлась вместилищем Источника жизни – Господа. Поэтому о непричастности Христа тлению второго рода у Иоанна Дамаскина написано вполне однозначно: «Соответственно же второму значению слова тление, мы исповедуем, как предали нам богоносные отцы, – что тело Господа нетленно, или неистленно»[40].

Учение афтартодокетов в первоисточниках не сохранилось, оно известно из трудов православных полемистов и выглядит несколько противоречиво. Ближе всего к православному воззрению[41] стоял Юлиан Галикарнакский, но он заблуждался в том, что считал нетленность природным свойством первозданной плоти. Поэтому страдательность и смертность Христа он считал сверхъестественными актами снисхождения, совершаемыми Спасителем вопреки природе. В результате страдания воплощенного Сына Божия, по учению афтартодокетов, получались искусственными и даже иллюзорными.

На самом деле, совершенная и непорочная плоть Христа была доступна естественному природному страданию и не исключала смерти, как результата насилия. Ипостасное единство природ во Христе не изменило естественных свойств Его человечества и не изменило природную страдательную способность человеческой плоти. Но если Адам стал тленным, так как своим грехом произвольно отпал от благодати, то Христос Своею неотъемлемою благодатью допустил Своей плоти испытывать все естественное ей. Поэтому и для Спасителя являемые Им иногда сверхъестественные свойства были выше Его человеческой природы и совершались божественною силою в целях домостроительства спасения.

Страдания Иисуса Христа хотя и были благодатию Его самовластны, но совершенно естественны и истинны для Его человеческой природы, ибо у Бога не бывает обмана, и нет ничего ложного и противоестественного. Это учение излагает преподобный Иоанн Дамаскин, который пишет в Точном изложении православной веры: «Конечно, естественные наши страсти были во Христе и сообразно естеству, и превыше естества. Ибо сообразно с естеством они возбуждались в Нем, когда Он попускал плоти терпеть свойственное ей, а превыше естества потому, что естественное во Христе не предваряло Его хотения. В самом деле, в Нем ничего не усматривается вынужденного, но все – добровольное. Ибо по собственной воле Он алкал, по собственной воле жаждал, добровольно боялся, добровольно умер»[42]. Так же учат святитель Иоанн Златоуст, святитель Кирилл Александрийский, преподобный Симеон Новый Богослов, святитель Игнатий Брянчанинов и другие отцы. Обстоятельно раскрыв тайну Боговоплощения, они не оставили ни малейших сомнений в божественном совершенстве и непорочной святости человеческой природы Спасителя.

Апостол Павел пишет о страданиях Христа: «Но видим, что за претерпение смерти увенчан славою и честью Иисус, Который не много был унижен пред Ангелами, дабы Ему, по благодати Божией, вкусить смерть за всех» (Евр.2:9). Слава Иисуса Христа в том, что все орудия диавола – все соблазны, унижения, раны и даже сама смерть – оказались бессильны остановить Богочеловека в Его земном подвиге. Как вождь человеческого спасения Христос должен был одержать победу над смертью, пройти путем терпения предельно тяжких физических и нравственных мучений ради того, чтобы, стяжав честь и славу победителя смерти, через Себя спасти и увенчать честью и славою пребывающих в унизительном рабстве. «Ибо надлежало, чтобы Тот, для Которого все и от Которого все, приводящего многих сынов в славу, вождя спасения их совершил через страдания» (Евр.2:10). И здесь апостол Павел немногословен, но слова его весьма содержательны.

Слово «надлежало» говорит не о долге повинности, но о божественной любви Отца к страдающим чадам и о стремлении преподать им такой образ спасения, который не нарушил бы богодарованную человеческую свободу. «От которого все» – прежде слов об унижении Сына Божия, апостол напоминает о Его величии, ибо всю тягость страданий берет на Себя Тот, Кто сотворил этот мир и держит его словом силы Своей. «Для которого все» – значит, Бог сотворил этот мир не как нечто отдельное и независимое от Него, но как имеющее смысл существования в Боге и приготовляемое к блаженству в Творце.

Воплотившийся Бог совершает «вождя спасения через страдания», показывая тем самым, что истина и спасение – выше страданий. Образ вождя, прежде всего, есть образ терпения в правде, вопреки всем невзгодам и испытаниям. До этого люди всегда старались избегать страданий, не шли наперекор плоти и крови, берегли свою самолюбивую и смертельно пораженную грехом и ложью душу в ее самохотениях. Но этим они все более теряли природное свое благоустроение, удалялись от Бога, от правды, утверждались в грехе и отступничестве. Господь говорил людям, потерявшим в бесконечных компромиссах с совестью чистоту духовного ока: «Если свет в тебе – тьма, то какова тьма?» (Матф.6:23).

Совершить вождя спасения – значит явить людям в Себе такой образ, который привлек бы к себе сердца людей, стал бы всем бесконечно дорог, и каждый готов был бы следовать за ним. Жизнь человеческая полна скорби, и в своих невзгодах человек чаще всего бывает одинок, поэтому более всего он нуждается в любви. Настоящая любовь неотделима от жертвы и готова много потерпеть и пострадать. Господь показал им еще небывалую в мире, настоящую, великую, жертвенную любовь, совершил людям такого вождя спасения, который доставил им реальную победу над смертью во всех ее проявлениях. Как матери и отцу бесконечно дорого их чадо, как добрые братья не жалеют ничего друг для друга, как жениху бывает легче умереть, чем потерять возлюбленную невесту, так Господь принял тяжкие мучения и смерть, чтобы обрести потерянное человечество.

Особенное значение Его страданиям придает еще и то, что они абсолютно добровольны. Ибо страдал «Тот, для Которого все и от Которого все», держащий все «словом силы Своей». И хотя Богочеловек как истинный Бог держал в Своей руке в том числе и Свою скорбную участь по человечеству, Его же благодатью крестная жертва была божественно истинной, страдания преискренни и весьма тяжки, безвинная смерть Его безупречно естественна и предельно мучительна! Так Творец вселенной, Властитель человеческой славы, должен был совершить вождя спасения для тех, о которых в писании сказано: «Что значит человек, что Ты помнишь его? или сын человеческий, что Ты посещаешь его?» (Евр.2:6), которые «непрестанно заблуждаются сердцем» (Евр.3:10) и «от страха смерти через всю жизнь были подвержены рабству» (Евр.2:15). Сквозь скупые слова апостола просвечивает величественный образ бесконечно могущественного и любящего отца, претерпевшего величайшие унижения и муку смерти ради возлюбленных чад своих: «Ибо и освящающий и освящаемые, все – от Единого; поэтому Он не стыдится называть их братиями, говоря: возвещу имя Твое братиям Моим, посреди церкви воспою Тебя. И еще: Я буду уповать на Него. И еще: вот Я и дети, которых дал Мне Бог» (Евр.2:11-13). Апостол приводит лишь краткие выражения Писания, как бы боясь многословием повредить образ, постигаемый только просвещенным духовным взором.

Совершая образ «вождя спасения», Господь все творил так, чтобы ни в чем не лишить Своих будущих последователей примера и благословения. В этом отношении исключительный интерес представляют собой слова апостола о слезной молитве Христа перед Своим страданием: «Он, во дни плоти Своей, с сильным воплем и со слезами принес молитвы и моления Могущему спасти Его от смерти; и услышан был за Свое благоговение; хотя Он и Сын, однако страданиями навык послушанию, и, совершившись, сделался для всех послушных Ему виновником спасения вечного» (Евр.5:7-9). По-видимому, апостол говорит здесь преимущественно о Гефсиманском молении Христа, которое приводится с разными подробностями у трех евангелистов. Уже сам факт свидетельства Евангелия о душевных страданиях и молитве Сына Божия, предшествующих Голгофе, говорит о важном значении их в понимании подвига крестных страданий.

Здесь утверждалось добровольное согласие Сына в его человеческом естестве идти на мучительную крестную смерть, которую, как Бог, Он ясно предвидел во всей ее трагической реальности. Великим внутренним воплем Сын Божий исповедовал «Могущему избавить Его от смерти» Свою смертную душевную муку и болезнь сердца, происходящие от горестного предчувствия плоти ужасной участи. Но и в этой же молитве Он просил, чтобы все совершилось не по Его воле, а по воле Отца. В Гефсиманском молении Христа приоткрывается вся бездна страданий Его при совершении Им спасительной жертвы за грехи людей.

Существует мнение, что слова апостола «страданиями навык послушанию» надо относить к крестной смерти Спасителя, и что речь здесь идет об «исцелении» на Кресте человеческой природы Самого Спасителя. С этим мнением невозможно согласиться, так как смерть лишает смысла и значения всякие навыки плоти. Обретенный «навык» должен был бы проявить себя прежде смерти. Относить же обретение навыка к человеческой душе Спасителя недопустимо, ибо этим косвенно признается Его «поврежденность» или несовершенство души Сына Божия. Но Господь не изменяем, что автор засвидетельствовал раньше: «все обветшают, … и изменятся; но Ты тот же, и лета Твои не кончатся» (Евр.1:11,12). Сказанное в отношении единой Ипостаси Христа простирается равно на человеческую и божественную природу Его. Поэтому, несомненно, что и здесь речь идет не о муках Спасителя на кресте, а продолжается учение святого писателя о предсмертном страдании в Гефсиманском саду.

В молитвенном вопле Иисуса Христа в Гефсимании Господь домостроительно явил некую внутреннюю тайну божественных страстей его человеческой природы. Естественный, присущий человеческой плоти страх смерти непорочен. «Хоть Он и Сын Божий», но плоть Его была человеческой и по естеству не хотела умирать. Она сообщает свою смертную тоску душе, душа обращается к духу. Дух Его не колеблется исполнить волю Отца, здесь нет альтернативы и нет выбора. Но как бы из естественного сострадания к Своей плоти в молитве отражает ее горькую скорбь, и вместе – желание исполнить волю Отца даже до смерти. Внутренняя смертная скорбь плоти, выразившаяся в «каплях пота как крови» (Лук.22:44), наружу явилась кроткой и невинной просьбой, допущенной как бы в утешение Своей страдающей человеческой души, но с полной и решительной готовностью повиноваться Отцу. Когда душа убедилась в безысходности своего желания избежать смерти, она исполнилась мужества и утвердилась в готовности к подвигу. Так Господь по человечеству «смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» (Фил.2:8). Это и есть смысл слов «навык послушанию». Этим показал образ стяжания благодатного мужества потерпеть предстоящую скорбь. Таким образом, «навык» сказано не в смысле «обрел навык», или «научился», а в смысле утвердился с адамантовой твердостью в готовности умереть, и тем явил силу Своей любви к Отцу. Гефсиманская молитва впоследствии стала образцом молитвы терпящей во Христе души, мировоззренческим девизом христианского отношения к жизненным испытаниям.

И хотя в своем воплощении Сын Божий был немного унижен перед ангелами, но именно в немощи человеческой плоти стяжал вящую славу и тем показал Свою превосходящую силу, не позволив никакому греховному чувству и тени обладания над собою. «Идет князь мира сего», – говорил Господь прощаясь с учениками, – «и во Мне не имеет ничего». (Иоан.14:30). Что же ожидал диавол обрести во Христе? Он рассчитывал найти, по обычаю немощи человеческой плоти, грех, который есть беззаконие, т.е. нарушение закона. Но поскольку на кресте распят был Сын Божий, Который Сам сказал о Себе: «Я в Отце и Отец во Мне» (Иоан.14:11), то бессмысленно было ожидать нарушения закона от Самого Законодателя. Оно стало бы разделением Отца и Сына, что совершенно невозможно. Но именно на это замахнулся, не ведая, диавол, применив свое самое сильное оружие – муку смерти. И был посрамлен и навеки обезоружен честной и непорочной смертью Иисуса Христа.

Богодухновенный писатель пишет дальше: «И, совершившись, сделался для всех послушных Ему виновником спасения вечного, быв наречен от Бога Первосвященником по чину Мелхиседека» (Евр.5:9,10). Апостол говорит «совершившись» не об усовершенствовании «несовершенной» человеческой природы Христа, а о том образе победы, который явил Собою Сын Божий, оставшись верным Отцу в любви и терпении даже до смерти, чем стал для падшего человека «виновником спасения вечного». Совершился, как вождь спасения, по слову апостола: «Ибо надлежало, чтобы … вождя спасения их совершил через страдания» (Евр.2:10), то есть, смертью и воскресением довершил в Себе созидание необходимого богоспасаемым чадам образа вождя, приводящего всех, обратившихся к Нему всецело и искренно, в достоинство чад Божьих и сонаследников будущей вселенной. Совершился и как Первосвященник, принесением единственной Жертвы восшедший на небеса и севший одесную Отца.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8