Государственное преступление или вопрос строительства оборонительных рубежей под Казанью 1941 – 1942 гг. (Казанский обвод)

Государственное преступление или вопрос строительства оборонительных рубежей под Казанью 1941 – 1942 гг. (Казанский обвод)

Российская открытая конференция учащихся

«Юность. Наука. Культура»

Секция истории

Номинация №4

реферативные работы по различным областям знаний

Реферат

Государственное преступление

или

вопрос строительства

оборонительных рубежей под Казанью

1941 – 1942 гг.

Коломеец Антон Михайлович

Ученик 9 класса «А» гимназии №77

г. Набережные Челны

Научный руководитель

учитель-методист

Порываева Евгения Юрьевна

Обнинск

2002

Содержание

1. Введение …………………….………….………………3

2. Глава I ………………………………………………..5

3. Заключение ……………………………………………….13

4. Список использованной литературы…………………….15

5. Приложение……………………………………………….16

Введение

Россияне, соотчичи,

Скорее себя вспоминайте.

Все победы и беды

Далеких и близких веков.

Годы мирные вспоминайте

И годы лихие,

Когда горе стояло,

как нищенка у дверей.

Пусть живое былое

Оплетет омертвевшие души,

Как седые руины

Оплетает живая лоза.

В. Кочетков

В последние годы процесс пересмотра устоявшихся в отечественной

исторической науке концепций затронул многие, ставшие, казалось бы,

хрестоматийными события нашей истории. Великая Отечественная война не стала

исключением. Однако, некоторые факты из истории Великой Отечественной войны

1941-1945 годов до сих пор недостаточно исследованы. Так, практически не

изучен вопрос о сооружении оборонительных рубежей вокруг крупных

промышленных центров, находившихся в тылу. Осенью-зимой 1941-1942 годов

подобное строительство велось под Казанью, получившее название «Казанский

обвод». До недавнего времени об этом почти ничего не было известно. В связи

со снятием грифа секретности с многих архивных фондов и документов

появилась возможность изучения этой проблемы.

Война! Нет слова горше! 22.06.1941 фашистская Германия вторглась на

территорию СССР. В первый же день агрессор бросил в бой огромные силы: 70%

всех своих дивизий, 75% орудий и минометов, 90% танков и боевых самолетов,

а это не маленькие цифры… Германское военное руководство намеривалось в

первых же пограничных сражениях сокрушить Красную Армию. Сопротивление в

приграничной зоне рассчитывалось преодолеть всего за несколько часов.

За пять месяцев вермахт продвинулся на тысячу двести километров в

глубь страны. С падением Киева немцы получили доступ к украинским житницам.

На юге генерал Манштейн вышел, к Черному морю, на севере возникла угроза

Ленинграду, падение Смоленска открыло путь на Москву. Это заставило

советское правительство превращать в жизнь план частичной эвакуации

столицы. Основным центром эвакуации стала Казань из-за её удобного

расположения.

И действительно, из ТАССР был создан тыловой центр. Из прифронтовой

зоны туда были эвакуированы в большом количестве заводы и фабрики.

Производство самолетов ПО-2 и У-2 перебазировалось в Казань. Оборудование

2-го Московского часового завода было перевезено в Чистополь, где во время

войны стали выпускать часовые механизмы для взрывчаток и мин. Техническое

оборудование Гомельской фабрики «Труд» было передано комбинату «Спартак» в

Казани, и за счет его мощностей, выпуск армейской обуви увеличился в два

раза. 4 августа 1941 в Казань прибыло оборудование Московской плетельно-

ткацкой фабрики. Почти все деятели науки, а это и академики, ученые, такие

как О.Ю. Шмидт, Е.В. Тарле, А.М. Деборин и многие другие, вместе с семьями

были эвакуированы в Казань, внося свой вклад в победу над фашизмом. В годы

войны в Казани было очень много госпиталей. Казань все больше напоминала

«Запасную столицу».

Осенью, с боязнью, что падет Москва, в ставке главнокомандующего СССР

началась секретная разработка плана строительства защитно-укрепительных

сооружений. По схеме утвержденной ГКО (см. прил. №1), трасса рубежа

проходила: Казань – Куйбышев - Саратов - Сталинград…

Это вопрос таит в себе много, пока мало затронутых тем, которые ждут

еще своих исследователей и исследований. При написании этой работы автор

поставил цель – показать трагизм первых дней войны и героизм народа, на

примере строительства «Казанского обвода». А также попытаться раскрыть

некоторые проблемы строительства оборонительных рубежей, например: какой

войны мы ожидали и какова была готовность к ней?… каковы были просчеты и

было ли это преступлением государства перед народом?… было ли

строительство обвода – патриотизмом народа или страхом перед ст.58-10 УК

СССР- преступление перед государством?

Если учесть, что 10 лет назад о строительстве рубежей ничего не было

известно (эта тема вообще была закрыта, а гриф «секретности» начали снимать

ближе к 1995 году, да и то не со всех документов), то автору этой работы

было довольно сложно найти материал по этой теме. А, если он и был, то он

не столько раскрывал эту тему, сколько ставил новые вопросы. Так в книгах,

журналах, газетах датированными временами СССР было в основном написано

несколько строчек о героическом поступке – строительстве оборонных

укреплений вокруг Казани, а какой ценой был совершен этот поступок ничего

не сказано… Документы, отражающие историю сооружения оборонительных рубежей

под Казанью, отложились, главным образом, в Национальном архиве Республики

Татарстан и Центральном государственном архиве историко-политической

документации РТ. Документы Национального архива РТ носят официальный

характер, в то время как материалы ЦГА РТ передают дух эпохи.

Эта работа основывается на 3-4 статьях, которые были изданы всего

лишь год или два назад. В свою очередь авторы тех статей ссылаются на очень

большой недостаток материала. Поэтому, автор приносит извинения за особое

представление работы – в виде вопросов и попытке ответа на них.

I глава

На веки врублен в память поколений

Тот год в крови,

Тот снег

И та страна,

В которой даже мысль была странна

Что можно перед кем-то на колени…

Константин Симонов

Началась Великая Отечественная война.

Гитлер рассчитывал на быструю победу. Такую точку зрения разделяло не

только командование вермахта, но и ведущие военные чины других стран. В

США многие полагали, что вся компания против СССР продлится не более трех

месяцев. На стороне Германии были Италия, Финляндия, Венгрия и Румыния, а

также все ресурсы оккупированной Европы. Первые успехи Германии, казалось,

подтверждали убеждение. Количество пленных и уничтоженной военной техники

позволило в начале июля немецким военным утверждать, что с Советским

Союзом будет покончено через две недели. Что это - самоуверенность или

уверенность исходя из объективных реалий?

Вначале сорокового года Сталин выступая перед слушателями Военной

Академии, обращал внимание на объективную оценку обороноспособности страны

и готовности Красной Армии к возможной войне, учитывая ошибки финской

компании. Следует учесть, что к этому времени кадровый состав советских

вооруженных сил из-за репрессий понес серьезные потери. Не был освоен

массовый выпуск новейших вооружений. Четкая концепция ведения войны

отсутствовала. Анализируя действия наших войск в период советско-финской

войны, один из кадровых офицеров говорил: «Очень слаба подготовка нашего

начсостава, многие даже не умеют пользоваться картами, не умеют командовать

своими подразделениями, не имеют никакого авторитета среди красноармейцев.

Красноармейцы подготовлены очень слабо, многие красноармейцы не хотят

драться с врагом, этим объясняется наличие дезертирства, большое скопление

красноармейцев в тылу. Наши войска не умеют вести уличные бои, а пехота не

способна к длительной атаке. Она немедленно выдыхалась и останавливалась

после небольшого движения вперед».

При этом уже через пару месяцев в СССР политическое руководство

пребывало в уверенности, что до войны еще есть время. Сталин внушал своим

генералам и офицерам, что Гитлера победить можно: «Действительно ли

германская армия непобедима? Нет. В мире нет и не было непобедимых армий».

Советский вождь, искренне или просто с целью ободрить свой командный

состав, всячески принижал боевую мощь вермахта: «С точки зрения военной, в

германской армии ничего особенного нет и в танках, и в артиллерии, и в

авиации. Значительная часть германской армии теряет свой пыл, имевшийся в

начале войны. Появилось хвастовство, самодовольство, зазнайство. Военная

мысль не идет вперед, военная техника отстает не только от нашей, но

Германию в отношении авиации начинает обгонять Америка (то, что Америка в

этой области очень скоро оставит далеко позади не только Германию, но и

СССР, Иосиф Виссарионович не предполагал). Германская армия потеряла вкус к

дальнейшему улучшению военной техники. Немцы считают, что их армия - самая

идеальная, самая хорошая, самая непобедимая. Это неверно. Армию необходимо

изо дня в день совершенствовать. Любой политик, любой деятель, допускающий

чувство самодовольства, может оказаться перед неожиданностью, как

оказалась Франция перед катастрофой. Сталин под таким «деятелем»

подразумевал Гитлера, но очень скоро выяснилось, что все эти нелестные

эпитеты с большим основанием применимы к самому Иосифу Виссарионовичу. Он

верил, что Красная Армия усвоила уроки финской войны и в 41-м году уже

стала современной армией. Более того, Сталин подразумевал начать войну СССР

против Германии, если не в 41- ом году, то в 42-ом. Просчет обернулся

катастрофой первых недель Великой Отечественной войны.

И, наконец, посмотрим, как смотрели в 1941 г. на возможность скорой

войны с Германией рядовые граждане. Известный филолог Юрий Михайлович

Лотман тогда был рядовым 427-го артиллерийского полка. Вот его

свидетельство: «Начало боевых действий воспринималось нами как давно

ожидаемое и потому облегчающее событие. Нас привезли в Шепетовку, и вскоре

мы переехали в летние лагеря в Юзвин. Война явно приближалась — это было

видно из того, как часто нам на политзанятиях разъясняли, что войны с

союзной Германией, конечно, не может быть. Война началась для меня так:

лагерная жизнь шла в палатках. За палатками проходила «линейка», по

которой проходили только дежурные часовые и офицеры, находившиеся в тот

день в наряде. Однажды мы, как всегда, утром отправились на учебу, т. е.

нагрузили себя катушками, лопатками, топорами, и отправились в лес спать.

Выспавшись к обеду, мы строевым шагом с боевой песней отправились назад.

Но, подходя к лагерю, мы вдруг увидели, что на «святая святых» (линейке)

стоит разворотивший дорожку пыхтящий трактор. Сразу стало ясно, что ничего,

кроме конца света, произойти в наше отсутствие не могло. Лагерь был весь

перевернут. Была объявлена боевая тревога. Выстроенные с полной боевой

выкладкой, мы выслушали объявление (произнес его комиссар Рубинштейн —

командир полка Дольет отправился в штаб армии получать боевое задание), что

мы отправляемся, в точном соответствии с учебным планом, на новый этап

боевой подготовки (за три дня до войны — 19-го), что тот этап обучения,

который предстоит пройти, называется «подвижные лагеря» — двигаться будем

только ночью, днем — маскироваться в лесах и придорожных кустах. И,

несколько изменив голос, комиссар добавил: «Кто будет ночью курить —

расстрел на месте». После этих слов дальнейших пояснений уже не

потребовалось. Точно помню охватившее нас — пишу «нас», потому что мы на

эту тему говорили — общее чувство радости и облегчения, какое бывает, когда

вырвешь больной зуб. Для нас союз с Гитлером был чем-то

противоестественным, ощущением опасности в полной темноте. А теперь и

началось то, к чему мы всегда готовились, по крайней мере, продолжению

испанской увертюры. Не могу утверждать, что именно так чувствовали все

вокруг меня, но чувства ленинградской молодежи, моих друзей, были

приблизительно такими. Правда, мой друг Перевощиков оказался умнее. Когда

мы говорили: «Слава Богу, началась война!» — он добавлял: «Теперь и Сталин,

и Гитлер полетят» (не уточняя куда). Другие так не считали. В любом случае,

нарыв прорвался…» Как минимум за три дня до 22 июня сотни тысяч

красноармейцев, ночными маршами выдвигавшиеся к границе, уже не сомневаясь

в скором начале войны. Но они, равно как и Сталин и высшие военачальники,

думали, что Красная армия понесет на своих штыках мировую революцию в

Западную Европу и в страшном сне не могли себе вообразить, что придется

отходить к Москве и Сталинграду. И народ, и вождь ждали совсем не ту войну,

какой она оказалась в действительности. «Говорили и писали, что наша армия

сильная, границы одеты в бетон, закрыты на замок, и мы будем бить врага на

его же территории…», но в действительности происходило обратное. «Как

потом, «драпая», стыдно было вспоминать эти минуты, когда войска Красной

Армии в начале войны ехали и днем, и ночью через деревни, и девушки из

приграничных деревень забрасывали нас цветами и кричали: «Не пускайте к нам

немцев!»

Здесь любопытный материал дает дневник военного корреспондента

«Правды» Петра Лидова. 22 июня 1941 года, находясь в Минске, Петр

Александрович так описал первые часы войны: «В 9 часов зазвонил телефон.

Говорил секретарь редакции «Правды» Ильичев. «Неужели газета сегодня вышла

так поздно, что в редакции еще не ложились спать?» — подумал я. Ильичев

был, судя по голосу, чем-то возбужден.

— Как настроение?

— Прекрасное,

— Там у вас тихо? Ничего не слышно?

— Все спокойно, Леонид Федорович. Собираюсь на открытие озера (в

Большом театре в этот день состоялась премьера балета «Лебединое озеро»),

передам заметочку.

— На озеро, пожалуй, не стоит. Свяжись там на месте. Будь в курсе

дела. Может быть, придется выехать туда, где ты недавно был (имелся в виду

Брест), а потом, вероятно, и дальше.

Я догадался, что речь идет о войне с Германией.

— Ты готов?

— Готов!

—Ну, действуй. Не подкачай!»

Бросается в глаза, что Ильичев не говорят Лидову, что немцы на нас

напали. По всей вероятности ответственный секретарь «Правды» не был

уверен, что войну начал Гитлер. Ильичев был уверен, что начался второй

«освободительный поход» и что корреспонденту вскоре придется отправиться в

Варшаву, а там и в Берлин. Пономаренко, глава коммунистов Белоруссии, с

которым до этого вел беседу Ильичев, как член Военного совета Западного

Особого военного округа, возможно, был в курсе плана «Гроза» — готовящегося

советского вторжения в Западную Европу и знал, что главный удар

предполагается нанести на юго-западном направлении. Поэтому Пантелеймон

Кондратьевич Ильичев даже захват немцами Бреста не счел доказательством

того, что Германия напала на СССР, а не наоборот. Вероятно, он рассуждал

примерно так: «наши ударили южнее, а в ответ немцы».

С точки зрения сегодняшнего дня поражает отношение к действительности

в те далекие времена. Исходя из этого можно сделать несколько выводов:

первый – полное отсутствие сведений, как у высшего руководства, так и у

населения в целом, представления о масштабах войны в Европе (по всей

видимости, проходя цензуру информация о событиях в Европе

деформировалась), второе – завышенная народом оценка Советской армии,

несведущего в действительности дел в армии, и третье – святая вера в

партийное и советское руководство, и политическую систему в целом, которая

не должна была допустить военных действий на территории СССР! А если войне

и быть - то на территории противника!

Советская политическая система в самые первые недели войны обнаружило

свою полную несостоятельность. Лишь через несколько часов после начала

войны из Москвы пришел приказ об ответных действиях. Тем не менее

советская система была способна в кратчайшие сроки мобилизовать людей на

выполнения самых сложных задач. Уже 27-го был создан Совет по эвакуации,

развернувший массовую переброску промышленных предприятий на восток страны.

С июля по ноябрь 1941 года в Поволжье, Сибирь, на Урал, в Среднюю Азию и

Казахстан было переведено более 1500 предприятий. Эти меры не всегда

встречали понимания людей, недооценивавших степень опасности. Многим

казалось, что эвакуация, сопровождавшаяся остановкой производства, только

на руку врагу.

Начало войны показало некую не сплоченность людей, а у некоторых даже

антикоммунистический настрой. Особенно это проявилось после тяжелых

поражений 1941 г., когда под Вязьмой было уничтожено несколько дивизий

народного ополчения и восемь армий, более 670 тысяч человек попало в плен!

19.10.41 в Москве было объявлено осадное положение. Город охватила паника.

Лишь когда выяснилось, что Сталин и правительство остаются в Москве,

порядок был восстановлен. Один из английских дипломатов отмечал, что в

Москве «всеобщее чувство недовольства направлено большей частью против

коммунистов, которых обвиняют в том, что 15.10.41, они как крысы, покинули

тонущий корабль», при этом партийных активистов обвиняли во лжи и эгоизме.

В начале войны нужна была решительность и самостоятельность со стороны

органов местного самоуправления, членов различных комиссий, в общем

представителей власти на местах, а в конце 30-x годов самостоятельность у

них исчезла в связи с боязней проявить самостоятельность и дорого

поплатиться за это… Некоторые больше ненавидели людей с партбилетом в

кармане, чем человека с нашивкой «СС». Сходные настроения были тогда по

всей стране.

Однако, война потребовала корректив в действии руководства. 13

октября 1941 года Государственным комитетом обороны СССР было принято

постановление о строительстве оборонительных рубежей. В СССР имелся опыт

строительства укреплённых районов (УРов). Ещё в 1928 году начали строить

оборонительные рубежи вдоль западной границы. К сожалению, из-за

ограниченных экономических возможностей страны в них не нашли своё

воплощение новейшие научные разработки в области военно-инженерного

искусства. Правда, свою роль сыграл и субъективный фактор — представления и

взгляды высшего политического и военного руководства на инженерную

подготовку территории государства, сложившиеся, главным образом, на опыте

гражданской войны. Но, уже в середине 30-х годов стало ясно, что УРы не

соответствуют новым требованиям обороны страны. Они не могли эффективно

противостоять современной тяжёлой артиллерии, авиации, мотомехчастям

потенциального противника. Встал вопрос об их модернизации, дооборудовании,

перевооружении. Не хватало квалифицированных инженерно-строительных кадров.

Несовершенной была система руководства. В 1939—1940 годах произошли

масштабные изменения в связи с изменениями западных границ страны.

Поэтому, учитывая весь опыт, для контроля за ходом возведения

оборонительного рубежа по приказу Главоборонстроя Народного комиссариата

обороны СССР в конце октября 1941 года было организовано 11-е Управление

оборонительного строительства (УОС), в системе которого образовано 9

военно-полевых строительств (ВПС). Пять из них находились на территории

современного Татарстана, а остальные - в Марийской и Чувашской республиках.

Комплектация центрального аппарата по строительству оборонительного рубежа

и подбор кадров в конторы ВПС начались сразу после получения постановления

ГКС СССР от 22 октября 1941 года.

В Национальном архиве РТ сохранился приказ №. 1 под грифом

«Совершенно секретно» о начале строительства укрепрайона ТАССР,

датированный 23 октября 1941 года и подписанный заместителем начальника

строительств 4-го укрепрайона С.Гафиатуллиным, возглавлявшим в начале

войны Совнарком ТАССР. Согласно этому приказу при Управлении строительства

укрепрайона было образовано четыре отдела: планово-производственно-

технический, материально-технический снабжения, административно -

хозяйственный и главная бухгалтерия. Одной из функций созданного Управления

было оказание содействия 11-му УОС в мобилизации людей и подборе

руководящих кадров на строительство оборонительных рубежей. Как правило,

Страницы: 1, 2