Все о Японии

должно было быть 4, певцов-сказителей (утабито, или кадзин) - 30, учителей

танцев - 4, танцовщиц - 100, учителей игры на флейте - 2 и флейтистов,

играющих на фуэ (японская флейта), - 6, учителей теории китайской музыки -

12, учеников - 60. Вскоре число учителей китайской музыки достигло 30, а

учеников - свыше 120. Представления бугаку продолжали подразделяться по

«стилям», получившим название по стране, откуда они были заимствованы:

тогаку - китайский, корайгаку и сирайгаку - корейский, боккайгаку -

бохайский, тэндзюкугаку - индийский, ринъюгаку - индокитайский. Наибольшей

популярностью в 8 в. пользовались представления китайского и индийского

стилей, а также стиля, приписываемого народам Средней Азии, объединённые

под общим названием са-май (букв. «левый танец»). Представления корейского

и бохайского стилей были объединены под названием у-май («правый танец»).

Происхождение масок бугаку довольно спорно. Нома Сэйроку полагает, что

некоторые маски были заимствованы с Цейлона, из Индии, Индокитая, с Явы.

Однако в своей монографии он не занимается специальным анализом этого

вопроса. Другие специалисты, такие, как К. Бауэр и Т. Суда, считают, что в

отдельных случаях в театре бугаку использовались некоторые маски гигаку. К

сожалению, оба автора не задавались целью сопоставить два театральных

жанра, почти одновременно появляющихся в Японии под эгидой буддийской

церкви, и поэтому ограничились лишь вскользь сделанными замечаниями.

Выяснение этой проблемы помогло бы пролить свет на развитие в условиях

Японии обоих заимствованных извне жанров. Заканчивая беглый обзор

театральных форм древней Японии, необходимо упомянуть о наиболее интересном

с точки зрения его дальнейшего развития театральном жанре, зародившемся в

период Нара. Это - прямой предшественник японской драмы Но, так называемый

саругаку. Буквально «саругаку» значит «игра обезьян», или «обезьянничанье».

Такое смешанное представление, составленное из комических сценок,

своеобразных скетчей, жонглёрских игр и акробатических трюков, поединков

силачей, а также исполнения под аккомпанемент бива эпических песен о богах

и героях, начиная с 8 в. приобретает всё бoльшую популярность. В отличие от

бугаку и даже гигаку представления саругаку с самого возникновения были

сугубо светского характера. Очень скоро саругаку превратились в одно из

самых любимых развлечений жителей Нара. По традиции, принятой японскими и

западными театроведами, считается, что, так же как и два предыдущих жанра,

саругаку появился в подражание китайскому жанру - санъюэ (в 7 - 10 вв.

«санъюэ» произносилось как «сангак»). В начале 8 в. в Японии по образцу

существующей с конца 7 в. китайской закрытой школы музыки, танца и

акробатики было создано правительственное ведомство саругаку, так

называемое саругаку-то. Ведомство это, во главе которого были поставлены

китайские артисты, существовало до 782 г., выполняя функции обучения

актёров и устройства представлений саругаку. Японский придворный оркестр

создавался по образцу придворного оркестра Чанъаня. По свидетельству

китайских источников, в оркестре чанъаньского двора насчитывалось в эпоху

Тан более 500 инструментов: 120 - типа арфы, 180 щипковых - типа лютни, 40

флейт, 200 духовых оргaнов (шэн), 20 гобоев; различные барабаны, колокола и

гонги, среди которых встречаются и самые древние инструменты - каменные

гонги. К 7 и началу 8 в. относится формирование японской музыкальной и

театральной системы. Первоначально существовало подразделение на китайский

музыкальный «стиль» (южнокитайский - гогаку и танский - тогаку), корейский

(санкангаку трёх корейских государств - Сираги, Кудара и Кома) и японский

(вагаку). Музыкантов гогаку (учителей и учащихся) насчитывалось 42,

музыкантов стиля тогаку - 144, музыкантов корейского стиля - 72,

инструменталистов, певцов и танцоров японского стиля вагаку - 250.

Инструментальная музыка так называемых китайского и отчасти корейского

«стилей» и образовала гагаку (торжественная музыка). В 7 - 8 вв. гагаку

исполняется во время многочисленных богослужений в буддийских храмах и во

время придворных церемоний. Очень скоро в гагаку были включены отдельные

вокальные номера вагаку со своей ладовой системой. В 7 и особенно в 8 в.

музыка и танцы Китая и Кореи - с одной стороны, и Индии и Индокитая - с

другой, играют ведущую роль в представлениях бугаку. Первое упоминание о

прибытии чужеземных музыкантов содержится в «Нихонги» под 554 г., где

говорится о том, что в тот год в Японию прибыли из Кудара четыре музыканта.

В 7 и 8 вв. китайские и корейские музыканты всё чаще приглашаются на службу

в Японию. Теория гагаку заимствована в основном из китайской философии и

литературы, одним из элементов которых была и музыкальная теория. Как и в

Китае, теория китаизированной музыки в Японии базировалась на широко

распространённом в странах Древнего Востока принципе признания определяющей

роли единого звука, т. е. звука, взятого в отдельности. В этом заключается

коренное отличие теории музыки большинства стран Древнего Востока и

античной Европы, в которых главенствующая роль отводится соотношению

звуков. Китайская музыкальная система люй проникает в Японию вместе с

китайской философией и литературой в 6 в. Знакомство с системой люй

считалось обязательным для каждого учёного, принадлежащего к «китайской

школе». Японская музыкальная теория, усиленно разрабатываемая в течение

всего 8 в., окончательно оформляется только в 9 в., хотя музыкальные каноны

складываются в общих чертах уже в 8 в. Но в 9 в. они были систематизированы

теоретиками-исполнителями, входившими в ведомство гагаку-рё. Наряду со

звукорядом чисто японского происхождения, положенным в основу вокально-

хоровой музыки гагаку - сайбагаку, в основу инструментальной музыки гагаку

лёг звукоряд, развившийся из системы люй. Помимо системы люй с её

специфическим звукорядом в 8 в. в японской ритуальной музыке гагаку

появляется (через страны Юго-Восточной Азии - Вьетнам и Камбоджу) и

индийская музыка, основанная на так называемом звукоряде рага. В 736 г. из

Вьетнама в Японию прибыли несколько буддийских учёных. Они и начали обучать

своим танцам и музыке. По свидетельству японских источников, в 763 г. во

время придворного праздника в Нара впервые исполнялась музыка Южного

Вьетнама (Тямпа), музыкальный стиль которой впоследствии, спустя примерно

400 лет, также был ассимилирован китайским стилем. Таким образом, японская

музыкальная теория наследует и развивает применительно к местным условиям

возникшее прежде на материке направление, которое привело в итоге к

своеобразному синтезу различных музыкальных и театральных форм. Процесс

этот, начавшийся в Японии в 8 в., шёл там несколько активнее и быстрее, чем

на материке, что вообще характерно для развития японского искусства в

целом. Даже при беглом, предварительном знакомстве с характером японской

музыки и театра 7 - 8 вв. обнаруживается присущая всей культуре этого

периода особенность, которая заключается в своеобразном сочетании молодой

японской культуры и многовековой культуры Китая, Восточного Туркестана и

Средней Азии.

4. Хайку.

Хайку – жанр и форма японской поэзии. Представляет собой трёхстишье,

состоящее из строк в 5 – 7 – 5 слогов. В своём становлении хайку проходит

несколько этапов: от комического жанра в 16 веке, до превращения его в

ведущий жанр японской поэзии (Басе и другие). Хайку занимает важное место в

современной японской поэзии.

с о в р е м е н н ы е

я п о н с к и е

х а й к у

(на основе сборника "Поэты хайку эпохи Сева, 1926-1989", перевод Андрея

Замилова)

ХИНО Соудзе (1901-1956)

Красавиц

Не видно.

Весна – бледна.

Прохладно…

Якорь поднимает

Лодка. Ночь.

Серебряная ложка

В чай нырнула.

Осень. Вечер.

Гавань.

Название судна читаю…

В луне.

На море шторм.

Непотопляема

Одна луна.

Водопадик

Зябко – зябко

Падает на алый клён.

Изредка облако

Тихо от гор

Отдаляется.

Вот что-то вянет,

Что-то зеленеет…

В тиши деньской.

В кромешной тьме

Под присмотром Венеры

Сплю.

Все в хлопотах,

Глаз не сомкнёт жена.

И в прошлый год,… и в этот.

Линзу очков

Ослепшего глаза

И ту протираю!

Харахато Сэйто ( род. 1905)

Прохлада водопада

Жива в глазах

Мутнеющих.

Влезает в черны рукава

Отца святого

Наш котенок.

Груш лепестки опадают –

Сором становятся бренным

В комнате матери.

Каштан недоспелый.

Полунагая девица

И в зеркале небо.

Луга.

Насколько хватает глаз…

В обеденном сне.

На леднике

Нет цветочницы,

Где должен я купить цветы.

Глава III: Сексуальная культура.

1. Гомосексуализм.

В японском фольклоре издавна утверждалось, что мужская гомосексуальность

была в стародавние времена принесена в страну из Китая вместе с другими

культурными заимствованиями. Согласно одной легенде, гомосексуальность

"привез" в Японию в девятом веке буддистский монах Кукаи. Хотя с однополой

любовью в Японии наверняка были знакомы и до возвращения Кукаи из его

путешествия в Китай, точно так же, как были с ней знакомы во всех известных

культурах, однако до десятого века нашей эры свидетельств об этом очень

мало1. Но известно, что, начиная с тринадцатого века, традиции однополой

любви прочно укоренились в японских буддистских монастырях. Формально

религиозные предписания запрещали монахам любую сексуальную активность.

Однако многие буддистские монахи считали однополую связь меньшим грехом по

сравнению с гетеросексуальным сношением. Подразумевалось, что женщины -

существа изначально "нечистые", и, согласно конфуцианскому учению о Инь и

Ян, слишком многочисленные сексуальные контакты с женщинами могли снизить

духовную энергию монаха, а потому были крайне нежелательны. Наоборот,

гомосексуальное сношение не влекло за собой потери жизненно важной мужской

сущности Ян. Ни конфуцианство (тоже завезенное из Китая), ни исконно

японский синтоизм не порицали однополые связи, так что буддизм легко принял

такую практику. Ее считали приемлемой отдушиной для монашеских желаний1.

Как видим, нет ничего странного в том, что именно буддистскому монаху

приписывают "занесение" гомосексуальности в Японию.

Гомосексуальные отношения в буддистских монастырях Японии имели и

педагогическую подоплеку2. Как правило, в обмен на эмоциональную и

физическую близость монах брал на себя ответственность за религиозное

образование и общее благополучие более молодого служителя. В сексуальной

практике монахи предпочитали анальное сношение, причем старший партнер

выбирал для себя активную роль. Юные монахи нередко носили женскую одежду,

не пренебрегали косметикой и духами, делали соответствующие прически. По

всей видимости, основой подобной монашеской гомосексуальности все же был,

по крайней мере, частично, запрет на общение с женщинами.

В четырнадцатом веке к однополой любви приобщились воины-самураи1. Как

и в случае с монахами, такие связи в среде самураев были жестко определены

возрастом партнеров, старший партнер при анальном сношении точно так же

присваивал исключительно активную роль.

В конце 16 века Япония стала единым государством. Этот процесс

сопровождался резким ростом населения в крупных японских городах и быстрым

развитием буржуазии. С ростом новых классов возникли и новые традиции

однополой любви. Теперь они основывались на коммерческой перспективности

мужской гомосексуальности. В то время тысячи японцев переселялись из

маленьких деревушек в города, и там знакомились, быть может, впервые, с

нормами сексуального общения между мужчинами - с теми нормами, которые

практиковались правящими классами. Так высшее общество дало расцветающей

буржуазии пример для подражания. Преемственность значительно облегчалась

тем, что в новых быстро растущих городах женщин было значительно меньше,

чем мужчин, и гетеросексуальные отношения были поэтому доступны не всем.

Результатом такого довольно необычного стечения обстоятельств стало

безбрежное развитие проституции - как женской, так и мужской.

Секс - все равно, с мужчиной или с женщиной - ни в одной из

влиятельных в Японии религиозных систем не считался греховным. Почти до

самого конца девятнадцатого века в высших классах японского общества, по

крайней мере в городах, однополые связи неофициально считались вполне

приемлемыми. Гомосексуальные отношения были настолько распространены, что

стоило бы поинтересоваться не почему данный мужчина заводил любовников, но,

скорее, почему он не делал этого.

Так продолжалось до конца 19 века, пока очередной японский император

не решил провести реформы и переустроить японское общество по западному

образцу. В числе прочих новшеств привнесено было и западное отношение к

гомосексуальности, которую решительно, хотя и неудачно, объявили вне

закона3. Конечно, однополые связи возникали и в это время, правда, теперь

их приходилось скрывать.

Кстати сказать, исторических документов, рассказывающих о лесбиянках в

Японии, почти нет. Отчасти в этом виновато приниженное положение женщин в

традиционном японском обществе.

Совершенно очевидно, что гомосексуальность для японцев - явление

далеко не новое. Кроме исторических документов, намеки на нее можно

обнаружить в японском театральном искусстве но и кабуки4; в гравюрах,

акварелях и в японской литературе. Влияние установившейся гомосексуальной

традиции очевидно и в современной японской беллетристике (например, у Юкио

Мисима "Запрещенные цвета" и Ясунари Кавабата "Красота и печаль").

Однополые связи в современной Японии не запрещены. Существуют и организации

геев и лесбиянок, и соответствующая сфера услуг для постоянных клиентов.

Таким образом, гомосексуальность в Японии есть, а особых юридических

запретов на нее нет. Тем не менее, отсутствие законодательства,

запрещающего гомосексуальность - это, в некотором роде, иллюзия. В Японии

большую силу имеют не столько основанные на законе предписания, сколько

общественные традиции, которые поддерживаются представлениями о долге,

чести и обязательствах перед семьей. По традиции, главная ценность японца

для общества заключается не в его индивидуальных особенностях, а в

способности к подчинению и похожести на других5.

В Японии, в отличие от западных стран, общество часто влияет на

поведение человека сильнее, чем закон.

Личное несогласие с принятыми порядками и прочие недоразумения у

японцев принято устранять не борьбой сторон до победного конца, а поиском

компромисса, причем в дальнейшем все отражается в японском

законодательстве.

Все эти особенности японского менталитета сказались на юридическом и

общественном положении гомосексуалов в Японии. Так, например,

гомосексуальность в Японии всерьез не преследуется. Закон об охране

нравственности существует, но он создавался вовсе не для борьбы с геями и

лесбиянками. Японское законодательство никогда не вмешивалось в частную

жизнь своих граждан и не ограничивало "особые" виды общения, которые

происходили по обоюдному согласию между взрослыми людьми (например,

оральный или анальный секс). Однако в данном вопросе японское

законодательство менее значимо по сравнению с общественными требованиями и

ожиданиями.

В японской культуре огромное значение имеют правила наследования и

институт семьи, вплоть до того, что японец не считается достаточно взрослым

и ответственным, пока он не вступит в брак. Вступление в брак поощряется

обществом, и часто сопровождается существенным продвижением по службе, ведь

ожидаемое появление детей потребует дополнительных расходов.

Влияет на ситуацию и конфуцианство, которое учит, что вступление в

брак и обзаведение потомством - это долг каждого японца или японки перед

обществом. Все, что препятствует выполнению этого долга - излишнее

увлечение сакэ или слишком частые визиты к проституткам - должно быть

сведено до минимума, чтобы не мешать осуществлению самой важной жизненной

задачи - произведению потомства.

Все не имевшее отношения к продолжению рода в Японии традиционно

считалось несущественным, будь то однополая любовь или анальный и оральный

секс. Японский закон о семье специально упоминает необходимость заключения

брака между партнерами разного пола. Однако в этом законе нет

дополнительных указаний насчет гомосексуальности или содомии, ведь для

продолжения рода они не имеют никакого значения.

Из вышесказанного следует, что гомосексуальность в Японии традиционно

загонялась, иногда искусственно, в рамки бисексуальности. Однополые связи

терпелись, а временами даже поощрялись в японском обществе, потому что

обычно они сосуществовали с гетеросексуальными отношениями. Ожидалось, что

каждый гей или лесбиянка создаст семью и будет иметь детей. После

выполнения этих семейных обязательств он или она могли более-менее свободно

заводить связи с представителями своего же пола. Таким образом, до

недавнего времени японец мог даже и не осознавать себя обязательно гетеро-,

гомо - или бисексуалом.

Однако в этой системе не оставалось места для тех людей, которые

предпочитали исключительно однополые связи и не могли или не хотели

жертвовать своей подлинной сексуальностью ради гетеросексуального брака.

Только совсем недавно в Японии появилась теория, согласно которой

гомосексуальность может быть не просто разновидностью поведения, а

самостоятельной ориентацией6. Благодаря этому открытию все больше и больше

японцев начинают в последнее время признавать себя геями и лесбиянками.

Пока неясно, как повлияет это новшество на традиционную структуру

японского общества. Проблема в том, что гомосексуальные связи сами по себе

не подвергают опасности общественное устройство, тогда как может оказаться,

что гомосексуальность (как исключительное половое предпочтение) сможет это

сделать. Эта угроза лишь кажущаяся. Но противодействие ей в Японии вполне

реально.

Исключительная гомосексуальность для японцев остается, по сути, табу.

"Стопроцентные" геи и лесбиянки вытеснены на периферию японского общества.

Их самоощущение чаще всего воспринимают как постыдное, их "непохожесть на

других" - как подозрительную. Японские гомосексуалы, возможно, больше

других страдают от общественного невежества. Физические нападения на геев в

Японии сравнительно редки - это объясняется склонностью японцев уважать

законы, направленные против насилия7. Тем не менее, гомофобия в этой стране

остается ощутимой проблемой для открытых гомосексуалов.

Характерный эпизод произошел в 1990 году в Токио. Тогда жертвой

гомофобии стала группа открытых геев и лесбиянок, известная как OCCUR

(Ассоциация лесбигеевского движения). В OCCUR входит около 300 человек, и

она является одной из наиболее заметных японских организаций гомосексуалов.

Главная цель этой группы - распространение в Японии правдивой информации о

гомосексуальности и обучение гей-сообщества защите от СПИДа. Конфликт

возник, когда Токийский комитет по образованию запретил членам OCCUR

использовать для их работы муниципальный Дворец молодежи. Объяснялось это

нежелательностью "дурного влияния гомосексуалов на юношество"8. После этого

решения члены OCCUR возбудили первый в Японии судебный процесс по защите

прав геев и выиграли его. Токийский суд решил дело в пользу истцов,

посчитав, что муниципалитет провел дискриминационную политику, и присудил

представителям OCCUR $2600 в возмещение морального ущерба. Суд также

постановил, что дискриминация геев и лесбиянок недопустима, и, по мнению

OCCUR, юридически признал гомосексуальность как самостоятельную сексуальную

ориентацию.

Решение суда вызвало бурю восторгов у японских геев и лесбиянок, но

мало повлияло на явно предвзятое отношение к геям в японском обществе. Это

вызывает особенное беспокойство, поскольку в подавляющем большинстве японцы

вообще крайне мало знают о гомосексуальности.

Говоря о проблемах гомосексуалов в Японии, нереально не затронуть

вопрос о СПИДе.

Первый случай СПИДа в Японии был зафиксирован у мужчины-гомосексуала,

который бывал за границей9. Хотя, согласно официальным данным, заражение

СПИДом в Японии происходит в основном при гетеросексуальных контактах,

передача вируса от мужчины к мужчине по частоте случаев стоит на третьем

месте. На втором же месте находится категория "другое/неизвестно". В нее

входят японцы, занимавшиеся сексом и с мужчинами, и с женщинами, а это

значит, что официальная статистика недооценивает реальное количество

мужчин, которые получили вирус через гомосексуальную связь. Есть

вероятность и того, что некоторые ВИЧ-инфицированные мужчины, имевшие

любовников, нечестно или неправильно приписали заражение гетеросексуальному

контакту.

Япония - страна расовой и культурной однородности. В этой стране "не

такие, как все" люди обычно вызывали презрение и недопонимание. И до сих

пор в Японии считается позорным быть инвалидом, неизлечимо больным или ВИЧ-

инфицированным10. Не говоря уже о возможной потере поддержки со стороны

близких людей, после публичного раскрытия ВИЧ-инфицированный может лишиться

работы, социальных гарантий, медицинской страховки11. Страх быть

отверженным обществом настолько силен, что лишь очень немногие решаются

открыто заявить о своей болезни: в 1995 году таких было только четверо -

двое больных гемофилией и двое отрытых геев11.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7