Книга: История освоения Дальнего Востока

С 1865 по 1869 г. в Южно-Уссурийский округ перешло из Амурской области 846 чел. об. п. (в 1865 г. — 12, В 1866 г. —424, в 1867 г.—120, в 1868 г.—133 и в 1869 г. —.157 чел. об. п.). В 1865 г. в Южно-Уссурийском округе было основано лишь одно новое поселение — Шкотово; в 1866 г. — уже шесть: Троицкое, Камень-Рыболов, Астраханское, Никольское, Суйфунское (Раздольное) и Арзамасовка и в 1868 г. — Красный Яр. В Николаевском уезде в 1867 г. поселенцы и ссыльные прежних лет водворения заложили 5 новых селений: Малый Амурчик, Какинское, Денисовка, Бровцына и Кабач.

Подводя итоги первому этапу в заселении Дальневосточного края (1858—1869 гг.), можно сделать следующие выводы.

1. Казачья колонизация Амурской области и Уссурийского края в 1858—1862 гг. проводилась успешно, но была прекращена с конца 1862 г. 1858 по 1869 г. в Амурской области осело 10 576 казаков и 6867 крестьян, а в Приморской — 5401 казак и 2693 крестьянина. С 1858 по 1882 г., несмотря на то, что после 1862 г. казаки на Дальний Восток уже не переходили, соотношение числа переселенцев казаков и крестьян оставалось более предпочтительным для казаков: по Приморской области учтены 5401 казак и 3892 крестьянина, а по Амурской — 10 576 казаков и 8088 крестьян.

2. Наибольшее распространение крестьянская коло- низация получила в Амурской области. Всего туда в 1858—1869 гг. прибыло 6867 чел. об. п. крестьян. Приморская же область в этот период осваивалась гораздо медленнее. Туда за это же время переселилось лишь 2693 чел. об. п. крестьян. С 1865 г. начинается водворение крестьян Амурской области в Южно-Уссурийский округ, в 1860—1869 гг. поддержанное движением части крестьянского населения северных округов Приморской области (Николаевского и Софийского). Приток населения из Сибири и Европейской России был совершенно ничтожен и выражался в единичных цифрах.

3. С 1850 по 1869 г. на территории Дальнего Востока было основано 193 казачьих и крестьянских поселения и 4 города. В Амурской области на 1 августа 1869 г. значилось уже 109 поселений, а в Приморской — 84. В Амурской области население размещалось в 69 казачьих станицах, 39 крестьянских селениях и в г. Благовещенске1 .Населенные пункты были вытянуты в одну линию на 1696 верст 'по левому берегу р. Амура, и только в некоторых местах, главным образом в окрестностях Благовещенска, они несколько углублялись внутрь страны. В Приморской области население размещалось в 28 станицах, 50 крестьянских селениях, 3-х городах и 3-х военных постах. Казачьи станицы располагались по правому берегу р. Уссури от ее устья до истоков. Последним казачьим поселением к югу был поселок Марковский, основанный в 1867 г. на р. Сунгаче, недалеко от ее впадения в р. Уссури. В Софийском и Николаевском округах русское население, как и в Амурской области, разместилось по берегам Амура. В Софийском округе в 1869 г. было 19 селений (1 город, 1 военный пост и 17 крестьянских поселений), а в Николаевском — 21 селение (1 город и 20 крестьянских селений).

В Южно-Уссурийском округе русское население в 1869 г. размещалось в 13 крестьянских селениях, 1 городе и 2-х военных постах. Поселения эти были разбросаны по многочисленным рекам края: Лефу, Суйфун, Сучан, Даубихе, Майхе и т. д.

Кроме казаков, крестьян и ссыльнопоселенцев, в период с 1858 по 1869 г. некоторое влияние на заселение и освоение Дальнего Востока оказали прибывавшие сюда чины регулярной армии и временные рабочие и служащие, занятые на золотых приисках Амурской области. Число жителей городов Амурской и Приморской областей в 1858—1869 гг. увеличивалось крайне медленно и главным образом за счет притока военнослужащих, ссыльнопоселенцев, приисковых рабочих и крестьян.

Население единственного города Амурской области Благовещенска с 1860 по 1869 г. возросло с 1874 до 3344 чел. об. п. Среди жителей заметно выделялись военнослужащие, временно > пребывавшие в городе (в 1860 г. —1380, в 1863 г. —1401, в 1864 г.—1298, в 1869 г. — 816 чел.). Количество постоянных городских жителей возрастало медленно (1860 г. — 103 чел., в 1862 г. — 501 чел. об. п.). В 1869 г. в городе насчитывалось 79 казенных и 188 частных домов, 11 магазинов, 106 мелочных лавок и 24 питейных заведения1.

Вся торговля Амурской области была сосредоточена в Благовещенске — центре хлебородной местности. Кроме того, Благовещенск являлся единственным пунктом в области, где осуществлялись торговые связи с соседней Маньчжурией. Торговый оборот города за 1868 г. достиг 1 млн. 400 тыс. руб., в то время как за 1865 г. он не превышал и 600 тыс. руб.2. Все торговые сношения с Маньчжурией ограничивались в 60-е гг. Айгунем и прилегающей к нему местностью. Торговый оборот с Маньчжурией к концу 60-х гг. составлял более 0,5 млн. руб. в год3.

В приморских городах с 1861 по 1871 г. население увеличилось всего на 763 чел. об. п. (с 6917 до 7680 чел. об. п.). Характерной их особенностью в указанный период было то, что они служили местами дислокации воинских частей. В 1861 г. в городах проживало 4812 военнослужащих, а в 1871 г, — 4644. Численность купечества и мещанства хотя и увеличивалась, но недостаточно быстро: в 1861 г. — 117, а в 1871 г. — 395 чел. об. п. ,

Николаевск являлся военно-административным центром. На развитие торговли этот патриарх городов Приамурья существенного влияния не оказывал. В обзоре Николаевского округа по этому поводу сказано: «Главный пункт торговли в Николаевском округе есть Мариинско-Успенское селение. В нем имеется 15 торговых заведений и преимущественно главную роль играет торговля крепкими напитками»4. Софийск также не смог стать центром экономической жизни округа, а Хабаровка являлась тогда обычным военным постом. И в Софийске и в Хабаровка большую часть населения составляли военнослужащие. То же можно было сказать и о г. Владивосток.

Все русское население Приамурья и Приморья с 1858 по 1869 г. возросло на 32 935 чел. об. п., в том числе в Амурской области на 18 642 и в Приморской — на 14 293. В Амурской области оно увеличилось с 2950 до 23 837, а в Приморской — с 3456 до 19 222 чел. об. п. Роль естественного прироста в общем движении населения была второстепенной. К сожалению, более или менее полными данными о естественном приросте за 60-е гг. мы располагаем только по одной Амурской области, так как попытки наладить учет естественного движения населения в Приморской области в рассматриваемый период положительных результатов не дали1. По Амурской области за период с 1858 по 1869 г. естественный прирост составил лишь 2723 чел. об. п., 'а механический — 18 642. В Приморской же области, судя по всем имеющимся данным, естественный прирост был значительно ниже, чем в Амурской, так как там сказывались более высокий удельный вес военнослужащих и гораздо меньшее количество женщин. Так, в Амурской области в 1860 г. было 5337 мужчин и 3538 женщин2, а к 1 января 1869 г. — соответственно 12 869 и 10 4613. В Приморской же области в 1863 г. было 12 096 мужчин и всего 4708 женщин4, а в 1870 г. — 12 808 и 64105. Таким образом, хотя в Амурской и Приморской областях количественное соотношение полов постепенно изменялось в пользу женского пола, в Амурской области оно было гораздо предпочтительнее в течение всего рассматриваемого периода.

Итак, несмотря на недостаточность мер по колонизации Дальнего Востока, край этот все же довольно успешно заселялся и осваивался русскими людьми уже в 60-х гг. XIX в. Особенно большие успехи были достигнуты в заселении Амурской области, колонизация же Приморья в 60-е гг. в сколько-нибудь значительных масштабах еще не развернулась.

Успехи в деле заселения Дальнего Востока особенно заметны на фоне переселенческого движения в Сибирь и другие районы России.

Переселенческое движение в пореформенный период являлось одним из проявлений закономерностей капиталистического развития и связано было с процессом образования избыточного сельского населения. Однако царизм, желая обеспечить помещиков Европейской России дешевой рабочей силой, не только не оказывал действенной помощи переселенцам, а напротив, старался всячески ограничить переселение. Кроме того, в первые пореформенные годы Новороссия, Заволжье, Северный Кавказ поглощали пришлых крестьян, зачастую нанимавшихся батраками, сезонными рабочими и т. д. В 60—70-х гг. в Сибирь из Европейской России в среднем переселялось около 12 тыс. чел. в год. Эта цифра в несколько раз уступала показателям естественного прироста населения Сибири в то время.

Небольшие размеры легально дозволенного миграционного движения на окраины обусловливались законодательной политикой царизма. Разрешение на переселение в 60—70-е гг. XIX в. получить было очень трудно.

В 1866 г. было запрещено переселение государственных крестьян. Они были переданы из ведения Министерства государственных имуществ в ведение общекрестьянских учреждений, переведены на выкуп и лишены права пользоваться правительственными кредитами, которые они получали на основании закона 1844 г.

Однако для Дальнего Востока в 1861 г. было сделано исключение. Крестьяне получили право переселяться в Амурскую и Приморскую области за свой счет без всякой государственной помощи.) Однако и этого оказалось достаточно для сравнительно успешного заселения края. Обживался Дальний Восток, особенно в первые годы освоения, в чрезвычайно трудных условиях. Путь на Амур при отсутствии железной дороги был долог и труден. Крестьяне ехали на подводах, шли пешком, таща на себе семена, хозяйственный скарб и земледельческие орудия. Невольно приходят на ум рассказы о первых фермерах Калифорнии, двигавшихся в «обетованную землю» через пустыни Канзаса.

Выходили переселенцы в дорогу рано — в конце марта, апреле или начале мая. Добравшись до Томска, останавливались на продолжительный отдых. Закупив лошадей, ехали на телегах и в фургонах до Читы или Сретенска. Здесь рубили плоты или баржи и сплавлялись до Благовещенска. Естественно, что дорожные расходы были весьма значительны. Средней семье из шести человек требовалось не менее 300 руб.1. Бывали случаи, когда переселенцы добирались до Амура два-три года и более2. Пускаться в такой путь могли только более или менее состоятельные крестьяне. Однако далеко не все из них доходили до места назначения. Как отмечал сибирский публицист Н. М. Ядринцев, «многие шедшие на Амур истощали энергию и средства и принуждены были оставаться в Западной и Восточной Сибири»1. Отчеты амурского губернатора показывают, что из получивших разрешение на переселение в Амурскую область в 1866—1871 гг. дошло до Амура менее трети (получили разрешение 8893 чел., а дошло 2720 чел., или 30,59 %)2-

Даже в тех случаях, когда переселенцы получали правительственную помощь, мелочная опека невежественных чиновников сводила ее на нет. Так, первым переселенцам, прибывшим в 1860 г. в Софийский округ, было приказано занять места между устьем р. Уссури и г. Софийском. Вот как описывает встречу с переселенцами писатель С. В. Максимов. «Пароход бросил якорь. Мы вышли на берег. Толпа крестьян и ребятишек окружила нас. Оказались переселенцы. «Из какой губернии?» — «Из Тамбовской». Мы видим на берегу целую поленницу белых мешков и спрашиваем. Оказывается, провиант, выданный переселенцам; в мешках мука. «Хороша ли?» — «Шибко подмоченная, солоделая, — квас, стало быть, хорошо варить», — заметил какой-то остряк. «Хорошо и квас, — ответил один из толпы, — а хорошо и так бросить; никуда эта мука негодящая. Мы этакой на родине-то своей и телятам не месили. Дожди теперь идут, а она у нас загнила вся; черви завелись». — «Отчего мешки у вас ничем не покрыты?» — «Нам и себя-то покрыть нечем, а об мешках с мукой нам и думать не приходится...»

Делать на новых местах хлебопашцу было нечего. Они просили разрешения сесть на Бараге..., вымаливали себе места на Амуре между реками Уссури и Зеей. Нет! Им назначено выполнять «государеву задачу» в суровых и мрачных низовьях Амура»1.

Не лучше обстояли дела и у амурских казаков. Систематическое переселение их из Забайкалья на Амур началось в 1857 г. Перед этим осенью 1856 г. по сотням Забайкальского войска разослано было объявление с вызовом желающих. Власти обещали доставить добровольцев на новые места на баржах, освободив их на два года от службы и выдав двухлетнее содержание и 15-рублевое единовременное пособие2. Однако на деле все оказалось иначе. Казаки рассчитывали поселиться близ Албазина, в местах, знакомых им по звериному промыслу, а их отвезли к Благовещенску. Взять с собой им разрешили только самое необходимое, и переселенцы еще в пути стали бедствовать. После этого охотников почти не находилось и переселение приняло принудительный характер.

Места для станиц выбирались офицерами и чиновниками, часто не имевшими никакого представления о природных условиях нового края. С баржи, лодки или парохода отводился более или менее подходящий участок, где и вкапывался столб с четко написанным названием новой станицы. Переселенцы «часто в горестном недоумении лазили по окрестностям, отыскивая места сколько-нибудь удобные для земледелия, бабы выли, дети болели и вымирали в болотистой и нездоровой местности»3.

Крестьяне хотя бы могли перейти на другое место, казаки же зачастую не имели такой возможности. И все же, несмотря на препятствия, заселение русскими крестьянами и казаками Дальнего Востока продолжалось.

Рассмотрим теперь, хотя бы в самых общих чертах, каких успехов добились русские люди в хозяйственном освоении Приамурья и Приморья.

В течение 60-х гг. XIX в. русские переселенцы-крестьяне много сделали для хозяйственного освоения Дальнего Востока. Особенно больших успехов они достигли в Амурской области. Если в 1864 г. крестьяне Амурской области смогли продать 25 000 пудов хлеба, то в 1868 г. — уже более 120 0001. Главной житницей области стала плодородная Амуро-Зейская равнина, хлеборобы которой к 70-м гг. добились сравнительно высокой степени благосостояния. Всего в 1869 г. в Амурской области было посеяно 163 211 пудов хлеба (ржи и пшеницы), а собрано 878 980 пудов. Таким образом, урожай составил сам-5,4. Крестьяне, свободные от податей и повинностей, наделенные в избытке пашней и имевшие надежный рынок для сбыта своей продукции, собрали, в 1869 г. по 67,5 пудов пищевого хлеба на душу (было посеяно 72 942, а собрано 394 227 пудов)2. Это дало им большие излишки хлеба, так как, по расчетам того времени, на душу в год требовалось 20 пудов и еще 4 пуда на посев. Излишки закупали казна и администрация прииска Д. И. Бенардаки на р. Джалинде. Только на золотые прииски тогда уходило до 30 000 пудов хлеба. Кроме того, в 1868 г. на р. Зее, в 40 верстах от Благовещенска, открылся винокуренный завод, потреблявший до 40 000 пудов хлеба в год.

Успехи крестьян Дальнего Востока в развитии сельского хозяйства в значительной мере объяснялись их экономической самостоятельностью, меньшей зависимостью от невежественных чиновников. Так, военный губернатор Амурской области, .посетив раскольничьи селения на Призейской равнине, нашел их в цветущем со- стоянии уже на третий год со дня основания. «Славно вы живете, братцы, — говорил он крестьянам, — гoраздо лучше, чем казаки, даром, что у них Амур под боком. Отчего бы .эта разница?» — «А батюшка, ваше превосходительство, оттого, что мы от начальства подальше...»1.

Совершенно в другом положении находились амурские казаки, которые были обременены военной службой, почтовой повинностью и не имели возможности с таким же упорством заниматься сельским хозяйством, как это_ делали крестьяне. В 1869 г. на каждую душу казачьего населения было собрано по 36 пудов хлеба, т. е. излишки были невелики (посеяно 88 104, а собрано 472 262 пуда хлеба при среднем урожае сам-5,5). И хотя кое-где, особенно близ Благовещенска, казакам жилось неплохо, в большинстве станиц они едва сводили концы с концами, так как им были отведены неудобные для земледелия места.4 Многие селения затапливались во время наводнений. Поэтому к 1869 г. казаки некоторых станиц переселились подальше от затопляемой поймы Амура. Так, в Амурской конной бригаде были перенесены на более возвышенные места станицы Покров- екая, Толбузина, Ваганова, Ушакова, Игнатьева; в Амурском пешем батальоне — Радде, Добрая, Венцеля, Квашнина, Дежнева и Головина. Здесь же казаки ликвидировали станицы Поликарпову и Новгородскую1, а на их месте построили станции. По подсчетам 1869 г., '/5 всех казачьих семей бедствовали2.

Амурские казаки горько сетовали на судьбу. «Какое тут житье, — обыкновенно говорили они, — зимой есть нечего, с голоду умирай, а летом от гнуса ни самому, ни скотине деваться некуда... Теперь возьмем про хлеб. С весны он всегда, растет хорошо: высокий, густой, просто сердце радуется. Глядишь, летом или водой зальет, или дождем сгноит, червяк поест, и не соберешь ты почти ничего за свои труды...»3.

Жители города Благовещенска также занимались земледелием и собирали в 1869 г. по 4 пуда хлеба на душу. В целом же на каждую душу об. п. в 1869 г. по области приходилось 39 пудов. Это свидетельствует о том, что продовольственная проблема в Амурской области была решена успешно уже в середине 60-х гг. XIX в. Значительные излишки хлеба продавались в соседние Приморскую и даже Забайкальскую области.

Население Амурской области было сравнительно хорошо обеспечено и рабочим скотом. В 1869 г. в области, по примерным данным, насчитывалось 11 130 лошадей (по 3,3 на каждый казачий двор и 3,1 — на крестьянский), 18 499 голов рогатого скота (до 4,6 на казачий и 6,7 — на крестьянский двор), 2415 овец и коз и 5030 свиней4.

Характерной особенностью земледелия Амурской и Приморской областей было то, что крестьяне предпочитали обрабатывать казенную землю. По всей Амурской области с 1858 по 1869 г. было отведено в собственность всего 979 десятин земли на сумму 2937 руб.1.

В гораздо более тяжелом положении в рассматриваемый период оказалась Приморская область. Хлеб и другое продовольствие приходилось сюда ввозить из соседней Амурской области и Маньчжурии, а в первые годы даже из Европейской России. П. Ф. Унтербергер отмечал, что в «первые годы после, присоединения края к России хлеб в виде ржаной муки доставлялся контрагентом Пализеном морским путем из Кронштадта... Тогда пуд ржаной муки обходился с доставкой в Приморскую область с лишком 2 рубля»2. Нехватку хлеба в области следует объяснить:

а) малочисленностью земледельческого крестьянского населения (в 1879 г. всего 2693 чел. об. п. при общей численности населения 19 222 чел. об. п.);

б) неудачным выбором мест под поселения и поля, в силу чего поселенцы неоднократно лишались урожая вследствие наводнений;

в) присутствием в области значительного числа военнослужащих.

Пожалуй, в самом тяжелом положении в Приморской области находился Николаевский округ, в котором проживало незначительное количество крестьянского населения (в 1861 г. — 701, в 1863 г. —747, в 1871 г.— 967 чел. об. п.) и природные условия которого были наименее благоприятными для развития земледелия. В 1869 г. здесь было обработано около 305 десятин пахотной земли, отведено под огороды 225,5* и под сенокосы 621 десятину1. Хлебопашество в округе развивалось крайне слабо. Наилучшие земли находились в районе сел Мариинско-Успенского, Иркутского, Богородского, Михайловского и Воскресенского. В 1868 г. здесь под яровыми и озимые отвели 170 десятин. Было посеяно 1700, а собрано 5728 пудов, т. е. средний урожай оказался сам-три2. В округе ежегодно не хватало около 16 000 пудов хлеба3. Округ обеспечивал себя собственным хлебом немногим более чем на треть.

Гораздо лучше здесь было развито огородничество. Главное место среди культур занимал картофель (на пуд посаженного родилось не менее 10 пудов), затем шла капуста, огурцы и т. д. Крестьяне, проживавшие около Николаевска, в больших количествах ввозили в город выращенные ими овощи, а также птицу, яйца, рыбу и т. д. и на вырученные деньги покупали готовый хлеб4.

Сенокосов в округе хватало, но частые наводнения, главным образом в конце лета, затопляли и уносили много сена. В 1868 г., например, было унесено водой 20 125 копен сена, или 100 725 пудов (около 50% всего заготовленного сена). Скотоводством на Нижнем Амуре серьезно не занимались. В 1869 г. у русского населения было всего 911 голов крупного и мелкого рогатого скота, причем в 1868 г. из-за нехватки кормов в округе погибло более 100 голов рогатого скота и 50 лошадей5.

Большое развитие в округе получило рыболовство, которым занимались все жители без исключения. Рыба здесь являлась главным источником продовольствия. С середины июня по октябрь население ловило и заготовляло на зиму горбушу и кету, а затем открывало промысел калуги. Звериный промысел в 60-х гг. не был еще оценен должным образом1.

В несколько лучшем положении оказался Софийский (Хабаровский) округ. Северная его часть не подходила для занятий земледелием, зато южная находилась в более благоприятных условиях и мало чем отличалась от соседних районов Амурской области.

Переселившиеся в 1860 г. на берега Амура крестьяне сразу же приступили к хлебопашеству и строительству домов, но по неопытности места для пашни выбрали на безлесных низких лугах и островах. Разработка этих угодий больших усилий не потребовала, и весной 1861 г. крестьяне существовавших тогда 8 селений, в которых насчитывалось 218 семейств и 490 работников, засеяли 280 десятин. Хлеб уродился превосходный, и новоселы даже рассчитывали получить урожай сам-20; но августовское наводнение затопило пашни, и весь хлеб сгнил под водой, которая сошла только в начале октября.

После горького урока 1861 г. переселенцы приступили к разработке земель на более сухих местах, покрытых непроходимым лесом. Поэтому в 1862 г. земли под пашню было обработано значительно меньше, а именно: 290 семейств, в которых имелось 530 работников, распахали в лесах 140 десятин, посеяли 1184 пуда зерновых и собрали 2019 пудов. Таким образом, средний урожай по округу составил всего самполтора.

В 1863 г. крестьяне приготовили под пашню 209 десятин земли и посеяли 2038 пудов. Средний урожай выдался сам-2 ½.

В 1864 г. под пашню было разработано 214 десятин, посеяно 2210 и собрано 5773 пуда, т. е. средний урожай составил по-прежнему сам-2 1\2- Несколько более высокий урожай получили в 1865 г., когда было распахано 282 десятины, посеяно 2239 и собрано 7924 пуда, т. е. средний урожай выдался сам-З1/2г. Наибольший же в Софийском округе урожай был снят в 1867 г., когда резко возросли как размеры посевных площадей, так и количество высеянного хлеба. Крестьяне посеяли на 495 десятинах 4043 пуда и сняли 25 656 пудов зерновых и других культур. Средний урожай достиг сам-6.

В 1868 г. посевная площадь возросла до 595 десятин, а количество высеянного хлеба — до 4809 пудов. Однако год оказался неурожайным. Было собрано всего 10 029 пудов хлеба при среднем урожае сам-2. В 1869 г. урожай несколько превысил сам-4 (посеяли 3659, а собрали около 15 000 пудов на площади 453 десятины) .

Таким образом, в Софийском округе, несмотря на неблагоприятные условия в течение ряда лет, земледелие в 60-х гг. развивалось довольно успешно, посевные площади возросли с 280 до 595 десятин, повысились в среднем и размеры урожаев. И все же своего хлеба не хватало и здесь. По расчетам М. И. Венюкова, к концу 60-х гг. потребность в нем составляла около 56 тыс. пудов, в то время как сбор наиболее урожайного 1867 г. достиг только 25 656 пудов, т. е. недостача составила 30,5 тыс. пудов. В 1869 г. не хватало 41 тыс. пудов. Как видно из всего сказанного, для развития зернового хозяйства округ располагал всем необходимым, и только малочисленность крестьянского населения и уход его в более благоприятный для земледелия Уссурийский край были причиной того, что нехватка продовольствия ощущалась здесь не только в 60-е гг., но даже в начале XX в.

Гораздо успешнее в округе развивалось огородничество так что крестьяне вскоре смогли снабжать овощами городских жителей. Так, если в 1861 г. с огородов было снято картофеля 1200, редьки 420, моркови 130 пу-дов и капусты 1750 вилков, то в 1867 г — картофеля 40 641 моркови 315, редьки 780, свеклы 441, репы 520, брюквы 563 пуда, капусты 48 626 вилков и огурцов

Гольды и гиляки, проживавшие между Хабаровкой и Троицким, при содействии русских стали употреблять овощи в пищу и начали заниматься огородничеством.

Скотоводство в округе развивалось слабо. Прибывшие в 1860 г. переселенцы имели 302 головы скота (лошадей 203, быков и коров 99). В 1862 г., благодаря покупкам в долг у казны, численность его возросла до 994 голов (лошадей - 650, крупного рогатого скота — 310 и овец - 34). В 1869 г. здесь насчитывалось уже 1403 головы (лошадей - 552, рогатого скота - 766, баранов и овец - 15, свиней - 70). Частые падежи от нехватки' кормов в зимнее время препятствовали развитию скотоводства.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11