Курсовая работа: Зависимость советской науки от политической власти с 1917-1970 гг.

Курсовая работа: Зависимость советской науки от политической власти с 1917-1970 гг.

Содержание

Введение

1 Начало советского периода развития науки

1.1 Научный потенциал в отраслевом секторе

2 Сталинизм и судьбы советской науки

2.1 Развитие науки в военное время

2.2 Наука после Сталина: реформа Академии 1954-1961 гг.

3 Советская наука в 70-х годах

Заключение

Список литературы

В 1917 году начался советский период развития науки. В отечественной историографии нет единой периодизации развития советской науки в 1917 году по 1991 год. В большинстве работ советских, российских и зарубежных авторов, посвященных этой тематике, написанных в основном во времена существования СССР. В эволюции науки в Советском Союзе выделяют четыре основных этапа:

1) период становления (1917–1929);

2) период первых довоенных и послевоенных пятилеток (1929–1955);

3) период НТР (1955–1985);

4) период советской перестройки (1985–1991)

Каждому этапу развития соответствовали количественные и качественные изменения научно-технического потенциала, областей научного поиска, организационной структуры науки, а также самого понятия науки.

Уже с первых месяцев существования советской власти науке было отведено особое положение в планах развития молодого государства. В декабре 1917 года появились первые указания, свидетельствующие о научном подходе к государственному планированию, о важности роли науки в построении нового общества, о необходимости разработки научно-технической политики. Задачи, которые решала в это время новая власть, были двоякими.

Как бы c одной стороны, требовалась полная мобилизация всего научного потенциала для решения актуальных народно-хозяйственных задач это привлечение ученых и специалистов старой царской научной школы к научно-технической работе, создание нового научного потенциала из имеющихся человеческих и материальных ресурсов. С другой стороны, было необходимо построение совершенно новой системы организации научных исследований, при которой они были бы наиболее эффективны. Задачи решались главным образом путем создания исследовательских групп и научных коллективов, ядро которых составляли «старые специалисты». Ученые были взяты под особую опеку государства, одновременно происходил количественный рост научного потенциала, это отразилось в бурном росте вузов по стране. К 1922 году их численность увеличилась почти в два раза по сравнению с 1917 годом а также в росте численности студентов. Появились новые университеты в Костроме, Тамбове, Смоленске и других городах, происходил со стороны государства рост финансирования науки.

Среди вопросов, связанных с перестройкой системы организации научных исследований, наиболее актуальными были:

1) сближение науки и производства;

2) коллективная организация исследовательской работы;

3) координация и центральное регулирование научной деятельности.

Развитие и cтановление и советской науки проходило и проходит под непосредственным руководством Коммунистической партии Советского Союза. Результатом этого, как показывает развитие науки, является все возрастающее число признанных в советской науке основными криминологическими понятиями. Давайте же детально проверим гипотезу о том, что развитию советской науки мешала свобода творчества. Увы! Это уже было сделано и гораздо давно.

Цель работы: Описать процессы, происходившие при становлении советской науки.

Предмет исследования: Показать зависимость советской науки от тех событий, которые происходили в стране в период с 1917 года по 1970 годы.

Пристальное внимание государственных органов привлекало сближение работы научных учреждений с производством . Власть должна была прежде всего ликвидировать исторически сложившийся в России отрыв так называемой «чистой» академической науки от непосредственных потребностей и запросов практики. В одном из циркуляров Наркомпроса за 1918 год сообщалось: «Переживаемый страной политический и социальный переворот выдвигает задачу сближения науки с практикой жизни. Неотложная задача состоит в том, чтобы вводить в рабочую практику строгую струю научного опыта, освещать созидательную работу практических тружеников научной мыслью». Это требование отразилось в декрете Совнаркома о создании научно-технического отдела Высшего совета народного хозяйства ВСНХ, который должен был стать основным звеном между наукой, техникой и промышленностью. Он явился рабочим инструментом вовлечения научных учреждений в работу промышленности и положил начало созданию специальной системы научных исследований.

Другими важными вопросами организационного характера были: «замена единичных усилий коллективным научным творчеством», организация науки как единого коллектива, в противоположность сохранявшемуся в остальных странах мира индивидуализму, разрозненности и хаотичности научных исследований.[1]

Именно приоритет коллективной формы научных исследований был обусловлен, во-первых, сдвигами, происшедшими в самой структуре науки, связанными с последней научной революцией, и во-вторых, чрезвычайной серьезностью хозяйственных проблем, которые без коллективных усилий не разрешимы. В это время происходило увеличение численности научно-исследовательских институтов, которые стали главными научными учреждениями страны, отодвигая на второй план высшие учебные заведения. С проблемой «широко организованных коллективных исследований» был неразрывно связан вопрос о налаживании действенной системы координации научной деятельности и системы ее управления. Уже в 1917 году при Наркомпросе РСФСР было создано Управление научными учреждениями. Задача, которую они должны были выполнять, была координация деятельности научных учреждений и идеологическое руководство ими. Хотя на данном этапе научные коллективы еще имели автономию в определении направлений исследований и распределение финансовых средств, все остальные вопросы например, общее финансирование, материальное обеспечение, лежали уже на плечах организационно-хозяйственных структур, полностью контролируемых вышестоящими органами государства.

В 1918 году по 1921 год в Петрограде были созданы Государственный физико-технический институт ГФТИ, директор А.Ф. Иоффе, Государственный оптический институт ГОИ, во главе с Д.С. Рождественским, Государственный радиевый институт ГРИ, директором которого являлся В.И. Вернадский, относящиеся к Главнауке Наркомпроса. В это же время в Москве созданы были Институт физики и биофизики при Наркомздраве директор П.П. Лазарев, Научно-исследовательский институт физики и кристаллографии при Московском университете директор В.И. Романов. Академия наук была представлена небольшим Физико-математическим институтом и Главной геофизической лабораторией. В то время эти институты поначалу не играли заметной роли в советской физической науке.

В Нижнем Новгороде в это время начала разворачивать свою деятельность Нижегородская радио -лаборатория, которая в июне 1918 года была создана в Твери. В августе того же года она была переведена в Нижний Новгород.

Официальной датой ее основания считается 2 декабря 1918 года, когда В.И. Ленин подписал «Положение о радио -лаборатории с мастерской». В этой лаборатории трудились такие ученые, как М.А. Бонч-Бруевич, В.К. Лебединский, П.А. Остряков, В.В. Татаринов, В.П. Вологдин, А.Ф. Шорин, О.В. Лосев. Основную задачу, которую перед ней ставили, было налаживание отечественного электровакуумного производства и развитие радиотелефонии. Таким образом, в 1920 годах в советской физике возникла своеобразная система исследовательских институтов, находившихся в основном за пределами как Академии, так и вузов и получивших значительную финансовую поддержку от наркоматов. Кcтати говоря, вывод этих институтов за рамки вузовской системы способствовал автономии научных исследований, поскольку в 1920 годах высшее образование было сильно идеологизировано. Многие исследователи того времени, считали, что это был период настоящего ренессанса отечественной науки. Развертывание научных кадров и всего научного потенциала в решении научно-практических задач и внедрение в жизнь самых передовых идей организации научных исследований того времени ни сколько не замедлили и не отразились на росте научной производительности и числа результатов, полученных в этот период. Так, в области физики П.Л. Капица в 1920 году, выдвинул идею определения магнитных моментов в атомном ядре, а А.А. Фридман разработал нестационарную космологическую модель. В области биологии Н.И. Вавиловым был открыт закон гомологических рядов, наследственной изменчивости и естественного иммунитета растений, Н.К. Кольцовым были развиты представления о структуре генов, А.И. Опариным разработана теория происхождения жизни и т.д. Таким образом, я считаю, что в первое десятилетие советской власти были заложены основы советской науки, так же созданы сети научных учреждений и центры подготовки научных кадров. Наука перестала быть почти исключительно университетской и академической, появился и начал стремительно расти отраслевой сектор науки, учреждались первые институты, подведомственные ВСНХ. Это были органы, управляющие промышленностью.

Во второй период с 1929 года по 1955 год, происходило активное включение науки в народнохозяйственную систему и подчинение ее нуждам индустриализации, а в военное время, нуждам фронта. Произошел невиданный рост темпов научно-технической деятельности, научно исследовательских учреждений и численности научных кадров, на первый план выдвинулись прикладные исследования и опытно-конструкторские разработки, а среди секторов лидерство по всем показателям перешло к отраслевой науке. Теперь создавались уже не отдельные институты, а отраслевая наука как упорядоченная сеть институтов. Именно расцвет, а затем и полное доминирование отраслевой науки стали характерным признаком данного периода. Так, в отраслях химии в 1930 годах действовало 33 научно-исследовательских института, в горнорудном деле 14 учреждений, в электротехнике 6 учреждений и в машиностроении 17 учреждений. Можно сказать, что итогом этого периода стало создание сплошного фронта научного сопровождения производства, где к каждой отрасли и подотрасли и к каждому виду производственной деятельности соответствовало определенное звено отраслевой науки это как институт, отдел, лаборатория.[2]

1.1 Научный потенциал в отраслевом секторе

Принцип подчинения науки государству, целям народно-хозяйственного развития оказал огромное влияние на развитие всех секторов НИОКР и на направление научных исследований. В академическом секторе продолжался количественный рост, но в нем уже главенствовали институты, исследования которых имели практический характер (энергетика, геология, горное дело). Академическая наука становилась все более второстепенной, выдвигая на передовые рубежи отраслевую, которой предстояло стать самым крупным сектором НИОКР СССР. В то же время в высшей школе происходило существенное сворачивание научно-исследовательской деятельности в связи с ориентацией вузов на массовую подготовку специалистов для народного хозяйства. Учебные институты и университеты перестали быть теми флагманами науки, которыми они были в дореволюционное время. По своему значению они существенно отстали от академических научных учреждений и еще больше уступали отраслевым. Концентрация научного потенциала в отраслевом секторе предопределила то, что большинство открытий и достижений этого периода принадлежали именно ему, эти открытия в области ракетостроения и космонавтики, первое промышленное производство синтетического каучука, оборонные разработки, сыгравшие немалую роль в победе над фашистской Германией, достижения в области исследования ядерной энергии и ее использования в военных и мирных целях. В это же время все более возрастающая степень влияния государства на направления и характер научно-исследовательской работы, проявляющаяся в жестком планировании, указаниях и контроле, способствовала резкому ограничению свободы научного поиска, сворачиванию исследований в отдельных областях и даже физическому уничтожению несогласных с политикой государства ученых. Период НТР соответствует этапу послевоенного подъема народного хозяйства и дальнейшего развития производства: примерные его границы – от середины 1950 годов до середины 1980 годов. Это была стадия превращения науки в непосредственную производительную силу, на которой она начала оказывать решающее влияние на промышленное производство. Наука и техника слились в единое течение называемое, научно-техническим прогрессом. Грандиозные научно-технические достижения Советского Союза в этот период сделали его одной из сильнейших научных держав мира, показав, что государственные приоритеты в образовании и науке оборачиваются открытиями и успехами в технологии и производстве. Среди наиболее ярких достижений были строительство первой в мире атомной электростанции в Обнинске и первого ледокола с атомной силовой установкой, запуск первого искусственного спутника Земли и первого человека в космос, ознаменовавшие начало нового периода в жизни цивилизации, строительство первого синхрофазотрона в Дубне, развитие лазерных технологий и многие другие. Начали в то время, развиваться новые отрасли промышленности это, электронная и микроэлектронная промышленность. СССР в 1951году имел одну из самых передовых в то время ЭВМ в мире. Развивалась атомная промышленность, производство синтетической продукции, биотехнология и др. Советский Союз по показателям финансирования науки, по количеству научных публикаций, подаваемых заявок на изобретения прочно удерживал второе и третье места в мире, а по количеству занятых в НИОКР - первое. Советский Союз по численности лауреатов Нобелевской премии в 1936 году по 1965 год был на четвертом месте, что говорит о признании его достижений научной общественностью мира. В этой связи с этим , можно назвать имена нобелевских лауреатов П.Л. Капицы, Л.Д. Ландау, И.Е. Тамма, Н.Н. Семенова, П.А. Черенкова, И.М. Франка, Н.Г. Басова и А.М. Прохорова, а также таких выдающихся ученых, как А.Ф. Иоффе, Д.С. Рождественский, Л.И. Мандельштам, Я.И. Френкель, В.А. Фок, С.И. Вавилов, Г.С. Ландсберг, А.И. Алиханов, М.А. Леонтович, Д.В. Скобельцын, А.П. Александров, И.В. Курчатов, И.К. Кикоин, А.А. Андронов, Л.А. Арцимович, Н.Н. Боголюбов, В.И. Векслер, Я.Б. Зельдович, Ю.Б. Харитон и многие другие.

Проведение научно-исследовательских работ в СССР и финансирование, осуществлялось по секторальному признаку. Основными секторами разработок и выполнения исследований оставались, конечно же, академический и отраслевой, вместе с заводским и вузовский. Секторы тогда имели свои управленческие структуры, главными из которых были Академия наук СССР, ее отделения и филиалы так же, республиканские академии, отраслевые академии, медицинских наук, сельскохозяйственных и педагогических наук, промышленные министерства и ведомства. В свою очередь, эти структуры находились в прямой подотчетности и подчинении Совету министров СССР, который принимал окончательные решения по вопросам научно-технологической политики, приоритетных направлений научного и экономического развития страны. Органами координирующую и совещательную роль в развитии и планировании НИОКР играли Государственный комитет по науке и технике и Госплан СССР. Наука СССР носила ярко выраженный технократический и военный характер с преобладанием исследований в отраслевом секторе НИОКР. При этом наибольшая доля финансовых ресурсов и научного персонала этого сектора была сконцентрирована на исследованиях оборонного комплекса. Кроме того, часть фундаментальных исследований, проводимых в академическом секторе, особенно касающихся в области ядерной физики, физики высоких и низких температур и других отраслях знаний, прямо или косвенно оказывали влияние на создание новейших систем оружия. По мнению ряда экспертов, советские достижения и разработки новых видов ядерного оружия по уровню технологий опережали весь остальной мир более чем на десятилетие, а в области авиационной и космической техники не уступали ведущим военным державам. Вузовский сектор науки в этот период ее развития имел очень малое значение. Основная роль университетов заключалась не в проведении научных исследований, а в подготовке специалистов для работы в других секторах, главным образом в отраслевом секторе.

Сталинизм, принесший неисчислимые беды народам, оказал пагубное влияние и на судьбы науки. В предреволюционные годы русскую научную интеллигенцию вдохновляла вера в грядущее обновление Родины, ее избавление от рабства и барства, в близость времен, когда восторжествуют свободный труд и свободная мысль. Хотя она не была однородной по своим социальным корням, отношению к власти, политическим ориентациям и симпатиям. Ее представляли потомки из древних дворянских родов, и крепостных, и духовных лиц, и тех, кто был лишен права жительства в столичных центрах. Но при всех различиях в родословной она была исполнена предощущением великих перемен, сулящих переустройство народной жизни на началах разума и социальной справедливости.

Революция ознаменовала распад прежних социокультурных структур. Часть интеллигенции, под впечатлением тягот и картин реальности с ее мрачно кровавыми отсветами восприняла ее как катастрофу. Но революция вовсе не означала обрыв исторической ткани. Напротив, происходившие события были результатом длительного развития, которое им предшествовало и их подготовило. Россия не отвратимо пришла к революции, решавшей задачи, поставленные историей. Односторонне было бы рассматривать общественные катаклизмы только под углом зрения подготовивших их глубинных процессов в экономической и политической жизни, оставляя без внимания духовную энергию народа, его творческий потенциал, его научную и техническую мысль, работа которой обусловила вскоре изменение облика страны.[3]

В грозной атмосфере предреволюционных лет, насыщенной флюидами грядущих потрясений, формировались такие личности, как К.Э.Циолковский и В.И.Вернадский, П.А.Флоренский и М.М.Бахтин, Л.С.Выготский и Е.Д.Поливанов, братья Вавиловы и В.Н.Ипатьев, А.Е.Ферсман и Н.Д.Кондратьев, А.А.Богданов и А.К.Гастев, А.Л.Чижевский и Н. К. Кольцов, А.В.Чаянов и Л.С.Термен, А.А.Любищев и Л.С.Берг и многие другие из тех, чье творчество определило уникальность ряда направлений будущей советской науки. При всех разнообразных их различиях роднил их духовный «знаменатель». В ситуации прорыва к новым социальным формам они остро ощущали резкое ускорение ритмов истории во всех проявлениях бытия человека в мире, в том числе и в мире идей. Созвучно этим ритмам зов будущего рождал их пионерские исследовательские проекты.

Многим они казались мечтателями с притупленным чувством реальности. В действительности, они прозревали новую, пронизанную активностью человеческого духа, наукоемкую реальность, движение к ноосфере. Их отличали универсализм порой даже и космизм, «планетарность» мышления, сопряженность «физического» естественнонаучного и «лирического» поэтического, верность «хладным цифрам» и тревожному биению человеческих сердец.

Огромный сплав, гуманизма с верой в мощь науки стал для них «магическим кристаллом», сквозь который виделось грядущее величие страны, призванной повести за собой человечество. Это были, говоря словами Блока, дети «страшных лет России», энергия которых сублимировалась в мощные взрывы научного творчества, в силу чего в 20-е гг. в русской науке занялась пора возрождения.

Ни в одной стране, как наша не было тогда, на изломе двух эпох столь, самобытного множества людей науки, создавших особый культурный слой, в истреблении которого одно из величайших преступлений сталинщины, наряду с истреблением крестьянства, командиров Красной Армии и всей ленинской гвардии.

Не подсчитано, сколько талантов было уничтожено, на тот момент и, конечно, мы никогда не узнаем, сколько их было задушено в зародыше, не успевших родиться и сказать свое слово в науке. Мы не имеем возможности назвать их поименно: «Да отняли список и негде узнать» сказала, когда то Ахматова. Но, по трагическим судьбам тех, кому выпало на долю вписать свое имя в летопись науки, можно составить представление о том, как работала адская машина репрессий.

Одни были сосланы, расстреляны, сгнили в лагерях, другие -затравлены идеологической инквизицией, третьи были загнаны в «шарашки», четвертые оказались без учеников, попавших в несметное число «врагов народа», пятые спасались бегством в эмиграцию. Перед нами беспрецедентный в истории человеческой культуры феномен репрессированной науки.

Автор этих строк услышал возражения, применив этот неологизм «репрессированная наука». Оппоненты заметили, что следует говорить о репрессированных ученых, о мартирологах, списках расстрелянных, сосланных, исключенных, их трагических биографиях. Но, в том то и дело, что объектом репрессий оказалось научное сообщество в целом, его ментальность, его жизнь во всех ее проявлениях.

Идти речь должна я думаю не только о репрессированных ученых, но и о репрессированных идеях и направлениях, научных учреждениях и центрах, книгах и журналах, засекреченных архивах. Одни дисциплины запрещались, примером служит, генетика, психотехника, этология, евгеника, педология, кибернетика, другие, извращались, например, история. Третьи, деформировались, вся физиология была сведена к схоластически истолкованному учению И.П.Павлова, а в психологии было наложено вето на изучение бессознательных душевных явлений. В «незапрещенных» науках каралась приверженность теориям, на которые падало подозрение в идеализме. А кто возьмется определить ущерб, который нанес сталинский диктат экономической науке? Под воздействием идеологического диктата глубокие деформации претерпело все научное сообщество. Стремление противостоять этому диктату со стороны отдельных мужественных ученых беспощадно каралось. Когда один из лидеров московской математической школы, почетный член Академии наук Д.Ф.Егоров в 1930 году, отважился заявить: «Не что-либо другое, а навязывание стандартного мировоззрения ученым является подлинным вредительством», он был немедленно заклеймен журналом «Под знаменем марксизма» как реакционер, а затем выслан из Москвы.

Почти каждый раз, попытки вызволить деятелей науки из застенков путем обращения к власти крайне редко приводили к успеху. Такие попытки предпринимались учеными с мировым именем как И.П.Павлов, П.Л.Капица, В.И.Вернадский. Тогда единицы удалось спасти и воспринималось это, как чудо. Само по себе выступление в защиту жертв сталинской инквизиции ставило под угрозу существование того, кто на это отважился. [4]

Гражданственность истреблялась. Крушились нравственные нормы, а с ними и высшая научная ценность называемая истиной, ибо истинным надлежало считать предписанное верховным Умом и его идеологическими органами-щупалами. Критичность, служащая непременным условием творческого поиска, всегда ведущегося в условиях неопределенности и риска, становилась ненавистным качеством ученого.

Поэтому, мне кажется, говоря о репрессированной науке, следует понимать под ней не только все, что было прямым результатом репрессий в смысле истребления людей, книг, убеждений, ликвидации наук и др. Репрессированными в определенном смысле оказывались также и те ученые, которые не попали в кровавую мясорубку. Большинство из них, подчиняясь партийно-бюрократическому диктату, с одной стороны, сохраняя восприимчивость к голосу научной совести, с другой, то время вынуждало их жить с расщепленным сознанием, двойной моралью. Феномен репрессированной науки имеет свою историю, «вписанную» в историю страны и его укорененное в надежных документах изучение было непременное условие воссоздания истории советской науки во всей ее полноте и доподлинности. До наших дней , эта история изображалась односторонне, со множеством прочерков и пресловутых «белых пятен» и это неудивительно так как авторы исторических описаний историографы, также дети своего времени, подвластные его идеологическим императивам, определяющим и видение прошлого. Они немалую внесли лепту в создание иллюзий об этом прошлом.

Так, Сталиным была отведена историкам науки важная роль в затеянной им кампании борьбы с «космополитизмом». Кампания предписывала фальсифицировать пути русской науки, отъединить ее от мировой, утвердив ее приоритет в любых начинаниях и открытиях. Тем самым такая дисциплина, как историография, призванная предельно честно отображать события былого, превращалась в компонент репрессированной науки.

Страницы: 1, 2