Дипломная работа: Просветительская деятельность декабристов Сибири

Сподвижник И.Д. Якушкина по ялуторовским школам протоиерей С.Я. Знаменский, переведенный по службе в Омск, в 1853 г. открыл там школу для девочек, которая явилась вместе с тем и первым гражданским учебным заведением в этом новом административном центре Западной Сибири.

Из школ декабристов вышло немало талантливых людей, испытавших культурное и нравственное влияние дворянских революционеров и пополнивших впоследствии ряды сибирской интеллигенции. В школе братьев Бестужевых начинали свое образование В.Д. Старцев, поступивший затем в Петербургский технологический институт, А.Д. Старцев, окончивший медицинский факультет Московского университета, А.М. Лушников — Академию Художеств, А.В. Янучковскпй — Горный институт. Две дочери купца Д.Д. Старцева под руководством М.А. Бестужева были подготовлены в Иркутский «Девичий институт» и успешно его окончили. Многие другие ученики М.А. Бестужева «вышли в люди и своим честным направлением выделялись из окружающей среды купечества»[83]. Ученик P.И. Горбачевского И.С. Един по окончании медицинского факультета Московского университета был приглашен ассистентом в клинику С.П. Боткина. Другой его ученик, А.П. Першин, вошел в историю революционного движения как руководитель первой забастовки забайкальских рабочих. Колоритна фигура И.А. Белоголового, бывшего ученика А.П. Юшновского, П.И. Борисова и А.В. Поджио, выдающегося врача и видного общественного деятеля Сибири и России, находившегося в близких отношениях с Н.А. Некрасовым, М.Е. Салтыковым-Щедриным и другими крупными деятелями общественной мысли и культуры России 60—80-х годов XIX века.[84] Все они проявили себя в дальнейшей деятельности как люди, отличавшиеся широким кругозором, высокой степенью образованности, наличием ярко выраженной гуманистической нравственной позиции.

В образовательной деятельности ссыльных декабристов в Сибири огромную важность имеет сам феномен личности педагога. Люди, не имевшие специального педагогического образования, в большинстве своем не имевшие до этого и соответствующего опыта, к тому же пережившие тяжелое крушение своих прежних жизненных планов и попавшие в совершенно новую для себя социальную среду, благодаря своей энциклопедической образованности, широте мысли, высокому моральному облику и передовым общественным взглядам добились значительных успехов в обучении и воспитании детей и заслужили любовь своих учеников и многих других жителей Сибири.

Школы декабристов были поистине всесословными и интернациональными. В них обучались дети мастеровых, крестьян, казаков, купцов, чиновников: русские, буряты, татары, якуты и представители других народов. Обучение, как правило, проводилось бесплатно, нередко бедные ученики обеспечивались не только учебными пособиями, но и одеждой.[85]

Важнейшими чертами педагогической практики декабристов в Сибири были комплексность обучения грамоте и ремеслам, применение методики взаимного обучения и дифференцированной работы с каждым учеником в зависимости от его способностей и успехов. Обучение в школах декабристов было по существу светским, несмотря на то, что работали они нередко под вывеской церковно-приходских школ и в их программах значились Закон Божий и священная история.

Введя новые приемы и методы обучения, декабристы значительно расширили уровень общеобразовательной подготовки учащихся по сравнению с правительственными школами. В программах и педагогической практике школ декабристов большое внимание уделялось предметам естественнонаучного цикла, всемерному внедрению наглядности, использованию местного материала. Многое из того, что вводили в свою учебно-воспитательную работу декабристы, нашло отражение и в дальнейшей советской педагогической практике. Декабристы воспитывали своих учеников в духе гражданственности и патриотизма, любви к Родине и к родному краю, терпимости и уважения к другим народам, видя в них людей, которым предстоит преобразовать общество на более справедливых началах.[86] Они первыми приступили к созданию публичных библиотек и библиотек при начальных училищах, где их ранее не существовало. Открыв женские школы на территории Сибири, они фактически первыми в России положили начало вовлечению женщин непривилегированных слоев населения в сферу умственного труда.[87] Разрабатывая проекты, экономического развития Сибири и уделяя исключительное внимание вопросам подготовки специалистов высокой квалификации, развитию высшего образования на территории Сибири, они готовили общественное мнение и приближали день открытия первого университета в Сибири. Трудами декабристов «прирастала» к России Сибирь с ее необыкновенными богатствами: они изучали историю края, составили географические карты Восточной Сибири, описали ее водные артерии, разведывали полезные ископаемые. С их участием в суровом крае были районированы новые для Сибири плодовые деревья и кустарники, овощные и зерновые культуры, внедрялась передовая агрокультура. С именами И.И. Горбачевского и В.Ф. Раевского связано появление в Сибири первых потребительских кооперативов для бедных. Но самым, пожалуй, важным результатом тридцатилетнего пребывания декабристов и членов их семей в Сибири стало их следование своему этическому принципу: «Призваны словом и примером служить делу, которому себя посвятили». Дочь енисейского исправника М.Д. Францева, учившаяся у декабристов, писала: «Декабристы в тех местностях Сибири, где они жили, приобретали необыкновенную любовь народа. Они имели громадное влияние на сибиряков: их прямота, всегдашняя со всеми учтивость, простота в обращении и вместе с тем возвышенность чувств ставили их выше всех, а между тем они были доступны каждому»[88].

Декабристы проявили значительную творческую энергию в создании особого типа русского человека, по своему поведению резко отличавшегося от того, что знала вся предшествовавшая русская история. В этом смысле они выступили как подлинные новаторы, и, быть может, именно эта сторона их деятельности оставила наиболее глубокий след в русской культуре. Эта «особость» декабристов, их нравственный подвиг обладали огромной притягательной силой. Их ученики, собственные дети (даже те, кто так и не увидел отца, умершего в ссылке), отдаленные потомки усматривали в первых русских революционерах и их служении народу пример для подражания, стремились не уронить чести «рыцарей свободы», быть достойными памяти «апостолов добра».[89]

Не пренебрегая никаким физическим трудом, никаким ремеслом, декабристы на этой трудовой основе строили рациональную хозяйственную деятельность, неизвестную ранее сибирскому населению, руководствуясь при этом указаниями современной им западно-европейской науки. Они стремились поднять уровень окружавшей их жизни и распространить свет знания на заброшенной далекой окраине России. Войдя в горести и радости местного населения, детально познакомившись с его нуждами и запросами, декабристы сделались лучшими практическими деятелями и знатоками местной жизни и вместе с тем выступили в роли защитников местного населения против злоупотреблений администрации, которая до этого не знала никаких сдерживающих границ своему произволу. Воспитывая в окружающих любовь к знанию, декабристы поддерживали в провинциальной сибирской глуши дух европейской культуры, старались приобщить возможно большее число людей к ее духовным и техническим приобретениям.

Таким образом, декабристы сделали бы значительно больше для развития просвещения Сибири, если бы их прогрессивным начинаниям не противодействовали представители царских властей. Но и то, что им удалось, дает основание датировать с начала ссылки декабристов в Сибирь новый этап в культурной, просветительской жизни края.

2.3 Литературная и музыкальная деятельность

Деятельность декабристов в Сибири была многогранной и многосторонней. Литература и музыка были частью их просветительской деятельности и тем наследием, которое они оставили после себя. В своих воспоминаниях Басаргин писал: «С годами узники полюбили «страну изгнания».[90] Любовь декабристов к Сибири совершенно понятна: они вложили большой самоотверженный труд в дело изучения ее природы, в дело образования ее народов. Они писали о Сибири, создали ее поэтический образ. «С полей отчизны, с гор высоких соберу цветы страны родной» - писал заброшенный в глухую ссылку Чижов.[91]

В воспоминаниях и письмах декабристов Михаила и Николая Бестужевых, братьев Беляевых, Басаргина, Лорера, Горбачевского, Пущина, Штейнгеля, Завалишина, М. Муравьева-Апостола, А. Муравьева, Розена изложены наблюдения по таким направлениям как: «над течением рек Сибири», «над богатствами ее недр», нравами, обычаями, верованиями, историей ее народов. Прелесть и разнообразие сибирского пейзажа запечатлели в своих писаниях декабристы: Александр Бестужев-Марлинский в сибирских очерках; Николай и Михаил Бестужевы, Вильгельм Кюхельбекер, Петр Борисов, Пущин, Батеньков - в письмах; Басаргин, Беляевы, Розен, Оболенский - в письмах и мемуарах. Страницы, посвященные горам и озерам Сибири, ее необозримым пространствам, ее тишине и морозу, северному сиянию, вспыхивающему над ее селениями, сверкающим льдам ее рек, представляют собой, при известной родственности зрения и стиля, как бы единую поэму, воспевающую красоту Сибири[92].

Привязавшись к «стране изгнания», почувствовав себя ее исследователями, общественными деятелями, гражданами, декабристы ревниво исправляли ошибки, которыми изобиловала тогдашняя литература о малоизвестном крае. Декабрист Муханов, поселенный в Усть-Куде, записывал местные слова и выражения, желая дополнить и исправить существующие словари. Николай Бестужев делал то же в Селенгинске. Узники Петровского каземата, читая на досуге книги и журналы, вели список всех замеченных промахов, искажений, ошибок. «Мы, - сообщает Штейнгель, - записывали их как попало, то на переплетных местах книг, то на лоскутках, служащих вместо закладок, в намерении когда-нибудь составить статью»[93]. Через много лет Штейнгель исполнил общее намерение и «составил» статью, исправляющую ошибки журналистов. В «Лесном журнале» за 1833 год указывалось, будто сосна «боится сибирских гор», будто на горах в Сибири растут только ели и «ни та, ни другая на твердой земле не простирается долее 130° восточной широты»[94]. В продолжении это писал: « в Сибири горы усеяны сосняком, - поправляют специальный журнал узники. Сосна оканчивается по Охотскому тракту, за рекой Алданом, Чардальским хребтом, с которого течет река Чардала, впадающая в реку Белую, текущую в Алдан. Само название «Чардала» по-якутски означает «сосновую» реку, и она находится за 150° восточной долготы. «В периодических изданиях такие промахи еще простительны, - продолжает Штейнгель, - но грустно видеть недостатки и неверности в книгах учебных, издаваемых господами профессорами».[95] И далее следуют исправления ошибок, весьма существенных: рассказывается о том, каким путем в действительности доставляют товары на Камчатку, о торговле в сибирских городах - Красноярске, Енисейске и Иркутске, о воздействии русских на камчадалов.

Во всех писаниях декабристов о «стране изгнания», поэтических и научных, публицистических и исследовательских, во всей их сибирской общественной деятельности сквозит предчувствие великого будущего Сибири. Декабрист Басаргин писал: «Я не могу не сказать несколько слов об этой замечательной стране, бывшей предметом долговременных моих размышлений и наблюдений, Сибирь на своем огромном пространстве представляет так много разнообразного, так много любопытного, ее ожидает такая блестящая будущность»[96]. И далее он пишет о том, что в Сибири необходимо реорганизовать суд, открыть высшее учебное заведение, проложить дороги. О том, что этот край губят корыстные и невежественные правители. Декабрист Розен писал: «Сибирь с увеличением народонаселения, с посеянными в ней семенами, обещает счастливую и славную будущность».[97]

Декабристы хотели быть полезными, деятельными, «а не тунеядными», поэтому просили разрешения печататься, на что Бенкендорф ответил: «Я считаю неудобным дозволять государственным преступникам посылать свои сочинения для напечатания в журналах, ибо сие поставит их в сношения, несоответственные их положению».[98] И все же отдельные произведения декабристов увидели свет, хотя публикации были связаны с последующим выяснением и полицейскими дознаниями.

Начало было положено еще в 1830-х гг., когда в Кяхте, стали издаваться рукописная газета «Кяхтинская стрекоза» и журнал «Кяхтинский литературный цветник». Издателем газеты был Александр Иванович Орлов, городской штаб – лекарь Кяхты. К сожалению, ни один номер этих изданий до наших дней не дошел. По отрывочным сведениям М.А.Бестужева, тираж газеты доходил до 60 экземпляров – довольно значительное количество для рукописного издания. Газета расходилась не только в Кяхте, но и за ее пределами, в частности, в Петровском заводе, где с ее номерами знакомились декабристы. Целью газеты являлось «изображение местности кяхтинской в литературном, статистическом, топографическом и этнографическом отношениях. В обстановке постоянного полицейского надзора, не имея возможности выступать в центральной периодической печати, декабристы поддерживали сибирских литераторов в их намерении издавать свои журналы и газеты. Идея создания альманаха с символическим названием «Зарница» принадлежала П.А. Муханову. Он предполагал включать в альманах повести, стихи и басни, написанные в тюремных казематах П.С. Бобрищевым-Пушкиным, А.П. Барятинским, В.Л. Давыдовым, Ф.Ф. Вадковским, В.П. Ивашевым и другими. Но альманах так и не был выпущен, а рукописи, приготовленные для него, затерялись. Задуманные и частично написанные в казематах «Воспоминания о Рылееве» и статья «14 декабря» - это самое лучшее, что имеется в декабристской мемуарной литературе.[99]

В последующие годы в Восточной Сибири появилась серия рукописных изданий: сатирическая газета сибирского писателя С.И. Черепанова в Тунке, «Домашний собеседник» Н.И. Виноградского в Иркутске, «Метляк» А.И.Орлова в Верхнеудинске. В связи с переводом в Иркутск Орлов намеревался и там выпускать журнал, подобный «Метляку».[100]

Трудно переоценить значение рукописных журналов в деле просвещения Сибири. Они способствовали собиранию и объединению литературных сил, формированию культурных и литературных интересов передовой части населения. Сотрудники журналов и газет призывали к изучению богатейшего сибирского края, пробуждали у читателей любовь к нему и гуманное отношение к малым народам, населяющим Сибирь, занимались собиранием русского и национального фольклора. Рукописные журналы вызывали живой отклик у передовой части населения, их читали и обсуждали в кружках любителей литературы Иркутска, Читы, Кяхты, Нерчинска.

Рукописные издания были своеобразным связующим звеном между декабристами и сибирским обществом, литераторами Забайкалья и Восточной Сибири. Рукописные журналы давали возможность сибирякам систематически заниматься литературным творчеством. Так, В.И. Вагин, журналист – публицист и историк, с сожалением писал о прекращении выхода газеты «Домашний собеседник»: «Это было для меня очень дурно, потому что долго после того, занятый службой, я не писал ничего серьезного, или вернее принимался за многое, но ничего не оканчивал; нежелательно было трудиться».[101]

Декабристы сделали все, чтобы пробудить интерес к политической и культурной жизни не только в среде сибирской городской интеллигенции, но и сельского населения. В конце 40-х – начале 50-х годов Сибирь все еще не имела своего печатного органа, по-прежнему выходили рукописные журналы и газеты. Наконец, в январе 1860 года иркутяне получили разрешение издавать частную газету «Амур», а забайкальцы в мае 1862 года «Кяхтинский листок». Выход «Кяхтинского листка» был тепло встречен сибиряками. «Мы радовались и радуемся, что Восточная Сибирь пробуждается, что она подымается на ноги. А ведь известно, что первым признаком поднятия на ноги человека почитается требование слова. Восточная Сибирь потребовала его»[102].

И все же, не смотря на востребованность, в апреле 1862 года прекратила свое существование газета «Амур», а после 18 номера – и «Кяхтинский листок». Параллельно с этими газетами был подготовлен и рукописный сборник «Либералист» (1860–1863гг.), куда вошли политические сочинения, запрещенные цензурой. В этот сборник были включены произведения декабристов К.Ф. Рылеева и предположительно В.Ф. Раевского.

Идеи декабристов проникали в сознание сибиряков и оказывали влияние не только при непосредственном общении их друг с другом, но и через произведения, которые распространялись в рукописях. «Я уверен, что добрая молва о нас сохранится надолго по всей Сибири, что многие скажут сердечное спасибо за ту пользу, которую пребывание наше им доставило»,[103] - пророчески писал Басаргин. И действительно, во всех воспоминаниях сибирской интеллигенции, которой любовно помогали расти декабристы, во всех записях воспоминаний старожилов-бурят и сибирских крестьян громко звучит это «сердечное спасибо». Декабристы и в послесибирский период остались верными своему «заветному краю».

Проблемы, связанные с будущим Сибири волновали декабристов и после ссылки. В письме к Е.П. Оболенскому декабрист Завалишин И.Д. сравнительно подробно обосновывает свой взгляд на то, что именно Чита должна стать административным центром новой области, он высказывает свое убеждение в том, что со временем Чита станет одним из экономических и культурных центров Восточной Сибири.[104] Открытие Забайкальской области с главным городом в Чите состоялось 23 октября 1851года. Следовательно, проект Завалишина получил свое осуществление.

Одним из аспектов просветительской деятельности декабристов в Сибири можно считать музыкальную. Среди тех, кто вышел на Сенатскую площадь 14 декабря 1825 г., были литераторы, музыканты, живописцы. Беляев А.П. в своих воспоминаниях писал: «С Читы еще устроились различные хоры как духовных песнопений и духовных предпочтительно, так и разных романсов. Многие имели очень хорошие голоса, певали еще прежде в салонах и знали музыку. Потом уже были присланы и инструменты. У многих из наших дам были в домах рояли. Вадковский Федор был замечательный скрипач. Помимо этого и другие, еще прежде занимавшиеся музыкой, получили свои инструменты, так что мог составиться прекрасный квартет: 1-я скрипка — Вадковский, 2-я — Николай Крюков, альт — А. Юшневский, а потом на виолончели — Петр Свистунов. Довольно забавно было, что квартет должен был помещаться на чердаке среднего каземата, так как в комнатах нельзя было расставить стульев по причине нар и тесноты; потом, когда перешли в большой каземат, то места было довольно. Были у нас и гитары, и флейта, на которой играл Игельштром, а на чекане — Розен и Фаленберг. Музыка, особенно квартетная, где игрались пьесы лучших знаменитейших композиторов, доставляла истинное наслаждение, и казематная наша жизнь много просветлела.»[105]

Известными критиками и литераторами были П. Муханов, А. Бестужев-Марлинский, И. Муравьёв-Апостол, К. Рылеев.

П.Н. Свистунов своей виртуозной игрой на виолончели был известен и в Европе. В.П. Ивашев учился играть на рояле у знаменитого композитора Фильда, на высокопрофессиональном уровне владели скрипками Ф.Банковский и Н.Крюков. Юшневский в совершенстве играл на фортепиано. Н.Бестужев учился в Академии художеств. Оказавшись в Сибири, они следили не только за общественно-политическими событиями, но и за творческой деятельностью выдающихся литераторов и музыкантов. Именно на каторге они читали «Бориса Годунова», «Евгения Онегина», открыли для себя нового интересного писателя Н.В.Гоголя, следили за творчеством молодого композитора М.Глинки.

Музыкальная деятельность декабристов в Сибири не вызывала у местного начальства подозрений, они видели в этом только безобидное развлечение, тем не менее в Сибири обнаруживалась большая нужда в знаниях и умениях в этой области. Ещё со времён читинского заключения многие декабристы пытались освоить различные музыкальные инструменты, и вскоре в Петровском каземате зазвучал оркестр.

П.Н. Свистунову одному из первых был прислан сюда рояль. Поскольку жёнам декабристов было разрешено жить в тюрьме вместе с мужьями, то это, естественно, повлияло на обстановку в угрюмом каземате. Беляев А.П. в своих воспоминаниях писал: « Кельи их убраны коврами, картинами и роялями, на которых часто раздавались звуки Россини или романсы Бланжини и потрясали длинные, мрачные коридоры наши. Оригинально было то, что звуки цивилизованного мира раздавались в глубине каземата, почти на границах китайской империи. Силами декабристов-музыкантов устраивались концертные вечера. Кроме библиотеки в каземате появились и разные музыкальные инструменты: у барона Розена был чекан, у Вадковского и Крюкова скрипки, имелись гитара и флейта для Игельстрома, виолончель для Крюкова и Свистунова, у Е.И. Трубецкой в доме была арфа, а у Давыдовой — гусли. В Петровском каземате было 8 роялей. Здесь играли Гуммеля, Фильда, мазурки Шопена, пели романсы, арии из опер. В этих вечерах принимали участие и женщины: М.Н. Волконская пела дуэтом с Е.П.Нарышкиной и с Камиллой Ивашевой. Брала в руки гитару и Полина Анненкова, у неё был замечательный слух и приятный контральто Е.И.Трубецкая любила аккомпанировать исполнителям русских народных песен: П. Свистунову, С.Кривцову, А.Тютчеву, К.Ивашевой. Аудитория была разнообразной: кроме «государственных преступников» на концертах присутствовали местные жители»[106].

Именно в годы каторги в Петровском Заводе началась музыкальная деятельность П.Н. Свистунова. Он создал квартет, оркестр, руководил хором детей каторжников, которых обучал пению и нотной грамоте, писал инструментальную музыку, романсы. В. Ивашевым было написано замечательное музыкальное произведение «Элегия», а Ф. Вадковский являлся бессменным руководителем музыкального кружка, и тоже сочинял романсы.

Таким образом, литература и музыка помогали декабристам сохранять присутствие духа, и это разнообразило мучительно тянущиеся дни. Декабристы проявили значительную творческую энергию в создании особого типа русского человека, по своему поведению резко отличавшегося от того, что знала вся предшествовавшая русская история. В этом смысле они выступили как подлинные новаторы, и, быть может, именно эта сторона их деятельности оставила наиболее глубокий след в русской культуре. Так декабристы отплатили добром за то невольное зло, которое причинила им сибирская земля, в которой большинство из них и осталось.[107]

Вся деятельность декабристов в Сибири была посвящена будущим социально-экономическим, политическим и культурным преобразованиям общества, независимо от того, касалось ли это врачебной помощи местному населению, или шла речь о пропаганде музыки, живописи или просвещении в целом.

Тридцать лет провели декабристы в Сибири, и каждый день их пребывания на каторге и на поселении был днем борьбы, днем работы. Они утверждали в сознании людей идеалы «Русской Правды» и предвидели будущее. Их политические взгляды, твердое убеждение высокая нравственность, вызывающая подражание, пристрастие к искусствам, которым обучали они сибиряков, их нововведения в сельском хозяйстве, их научные изыскания имели огромное значение, как в социально-культурном развитии Сибири, так и просветительском.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Деятельность ссыльных декабристов в Сибири была направлена на ускорение социально-экономического, общественно-политического и культурного развития края. Декабристы всегда считали Сибирь неотделимой частью России. Самоотверженно и бескорыстно трудились декабристы на ниве просвещения.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5