Реферат: Петр Первый

            Марш  шведов  был  скорый. Заканчивался  он  в  сильную  метель, когда  за  двадцать  шагов  ничего  не  было  видно. Незамеченными  шведы  приблизились  к  русским  позициям  и   внезапным  нападением  обратили  с  бегство  несколько  полков  пехоты  и  конницы. Бежать  надо было  через   реку. Кавалеристы  спасались  вплавь, пехота  ринулась  на  мост, тот  не  выдержал  скопления  людей, обвалился, множество  солдат  упало  в  воду. Шведы  с  берега  расстреляли  тонущих  из  ружей, по  словам  Карла  «как  уток».

            Преображенский  и  Семёновский  полки, в  отличие  от  других  не  дрогнули, стойко  отбивали  шведов. Крепко  держалась  дивизия  раненого  генерала  Вейде.

            Шведов  было  в  четыре  раза  меньше,  чем  русских.  К  тому  же,  разграбив  русский  лагерь,  солдаты  нашли  запасы  вина  и  напились  до  потери  боеспособности.  В  этот  момент  Карл  XII  был  также  близок  к  победе,  как  и  к  поражению.  Но  командовавший  русским  войском  герцог  де  Кроа  не  смог  установить  связь  с  дивизией  и  полками,  стоявшими  твёрдо,  и  поспешил  капитулировать.  Карл,  зная  состояние  своего  войска,  так  обрадовался,  что  обещал  пропустить  русских  восвояси  с  оружием;  всю  ночь  шведы  наводили  мост,  чтобы  скорее  спровадить  русских  от  Нарвы.

            Ещё  до  рассвета  гвардейские  полки – Семёновский  и  Преображенский – в   полном  порядке  переправились  на  правый  берег  реки  Нарвы.  И  тут  Карл  нарушил  обещание:  остальные  полки  должны  были  складывать  оружие.  Больше  того,  шведский  король  оставил  у  себя  в  плену  генералов  и  офицеров – около  700  человек.  Достались  шведам  145  пушек,  28  мортир,  6  гаубиц – вся  русская  артиллерия – и  20  знамён.  Полное  поражение  русских.  Стремительная  победа  шведов.

6. ВНЕШНЯЯ  ПОЛИТИКА  ПОСЛЕ  НАРВСКОГО  СРАЖЕНИЯ  И  ДО  КОНЦА  ПРАВЛЕНИЯ  ПЕТРА.

            Карл  не  воспользовался  своей  победой  и  не  пошёл  на  Москву.  Часть голосов  на  его  совете  высказалась  за  поход  в  Россию,  но  Карл  близоруко  смотрел  на  силы  Петра,  считал  его  слабым  врагом – и отправился  на  Августа.  Петр  мог  вздохнуть  свободно.  Но  положение  все-таки  было  тяжёлым:  армия  была  расстроена,  артиллерии  не  было,  поражение  дурно  повлияло  на  настроение  духа  внутри  государства  и  уничтожило  престиж  России  за  границей.  Рядом  с  дифирамбами  Карлу  западноевропейская  публицистика  разразилась  градом  насмешек  над  слабостью  Москвы  и  Петра. Была  пущена  в   обращение  медаль, изображавшая  с  одной  стороны  Нарву  и  Петра, греющегося  при  пушечном  огне (подпись  взята  из  Библии: «Петр стоя  и  греяся»), а  с  другой  стороны – Петра и  русских  позорно  бегущих  от  Нарвы (подпись  оттуда  же: «исшед  вон  плакася  горько»).

            Под  свежим  впечатлением  у  Петра  возникла  мысль  искать  мира, но  Петр  не  нашёл  ни  у  кого  за  границей  охоты  помочь  России, взять  на  себя  посредничество  между  ней  и  Швецией. Однако  и  сам  Петр  недолго  останавливался  на  мысли  о  прекращении  войны. Он  деятельно  готовил  новые  войска; рекрутские  наборы (со  всех  сословий)  дали  ему  много  людей, страшная  энергия  помогла  ему  устроить  из  них  армию. Обруселому  немцу  Виниусу  Петр  поручил  изготовление  новых  пушек. Медь, которой  Московское  государство  было  далеко  небогато, доставали  из  церковных  колоколов, взятых  в  казну. В течение  года  Виниус  успел  изготовить  300 пушек. К  лету  1701 года  у  Петра, таким  образом, снова  явились  средства  продолжать  войну.

            В  феврале  1701 года  Петр, близ  Динабурга, в  местечке  Биржах  виделся  с  королём  Августом,  на  которого  теперь  обратился  Карл, Петр  и  Август  условились  продолжать  борьбу  со  Швецией.  Петр  обязался  помогать  Августу  войсками, отдавал  ему  в  случае  успеха  Эстляндию  и  Лифляндию, но  оставлял  себе  свободу  действий  в  Ингрии  и  в  завоевании  этих  областей  полагал свою  конечную  цель. Летом  1701 года  начались  военные  действия  у  Финского  залива  и  в  Польше. В  продолжение  нескольких  лет  Петр  делил  свои  силы  надвое: на  севере  он действовал  за  себя, в  Польше  помогал  Августу.

            На  севере, у  Финского  залива, дела  шли  удачно  для  Петра. Слабые  силы, оставленные  Карлом  для  защиты  Эстляндии  и  Лифляндии  не  могли  отразить  русских  войск. В 1701 и  1702 гг. Шереметев    с  большой  армией  опустошил  эти  области  и  два  раза  разбил  шведского  генерала  Шлиппенбаха (при  Эретсфере  в  декабре  1701 года  и  Гуммельсгофе  в  июне  1702 г.). Первые  победы  очень  радовали  Петра. Сам  он  не  принимал  постоянного  участия  в  военных действиях        

против  шведов. Он  оставил  на  свою  долю  трудное  дело  организации  государственной  защиты   и  военных  сил. Он  ездил  из  конца  в  конец  по  России: в  Архангельске  принимал  меры  против нападения  шведов  с  моря; в  Москве – следил  за  общим  ходом  военных  приготовлений; в Воронеже  удостоверялся, годен  ли  недавно  сооружённый  флот  для  защиты  южных  областей  в  случае   нападения  турок. Ежегодно  появлялся  он  и  на  театре  войны. В 1702 году  Петр  из  Архангельска  без  дорог, через  леса  и  болота  дошёл  до  Ладожского  озера  и  притащил  с  собой  две яхты. Явившись  к  истокам  и  действуя  корпусом  Апраксина, Петр  взял  здесь  шведскую  крепость  Нотебург, древние  новгородцы  владели  им  и  звали  его  Орешком. Петр  назвал  его  Шлиссельбургом,  т.е. ключом  к  морю. Весной  1703  года, после  поездки  в  Воронеж, Петр  снова  явился  на  Неве  с  войсками  Шереметева,  взял  укрепление  Ниеншанц  и  основал  при  море  укрепленную  гавань  Петербург (в мае  1703 года). Место было  выбрано  для  первой  русской  гавани   не  без  расчета: во-первых, восточный  берег  Финского  залива – есть  ближайший  к  Руси  пункт  Балтийского  поморья (о  Риге  Петр  тогда  не  мог  и  мечтать), а  во-вторых, Нева, на  которой  основан  был  порт, представляет  естественный  конец  водных  путей, лежащих  внутри  России. Петр  очень  дорожил  новой  гаванью,  и  все  дальнейшие  военные  операции  на  севере  направлялись  к  тому, чтобы  обеспечить  обладание  Петербургом. С  этой  целью  шло  систематическое  завоевание  Южного  берега  Финского  залива: были  взяты  Копорье, Ям (Ямбург), Нарва. В  1704 году  был  взят  самим  Петром  Дерпт. На Финском заливе  Петр  немедленно  завёл  флот, а  в  новый  порт  приглашались  иностранные  корабли, чтобы  тот  час  начать   и  торговлю  с  Западом  новым  путём.

            На  другом  театре  войны, в  Польше, дела  шли  не  так  удачно. Летом  1701 года  соединенные  русско-саксонские  войска  были  разбиты  Карлом, который, тесня  Августа  на  юг  в  Польше, добился  «деторнизации» Августа  и  возвел  на  польский  престол  познанского  воеводу  Станислава  Лещинского. Но  многие  паны  держались  Августа, и  в  Польше  настало  междоусобие. В  1705 году  Петр  после  успехов  своих  на  Балтийском  побережье, решился  поддержать  августа  серьёзно, чтобы  не  терять  с  его  падением  последнего  союзника. Русская  армия  в  60000  человек  вошла  в  Курляндию  и  Польшу. Но  после  некоторых  успехов  русских  Карл  принудил  главные  силы  русской  армии  отступить  от  Гродно  к  Киеву, и  только  военный  талант  Меньшикова,   берёгшего  солдат  по  приказу  Петра, дал  возможность  русским  сохранить  артиллерию  и  боевой  порядок. Саксонские  же  войска (со  вспомогательным  русским  корпусом)  были  разбиты  Карлом  в  Силезии. В  1706 году  неудачи  продолжались: Карл  напал  на  Августа  в  самой  Саксонии  и  принудил  его  к  заключению  мира (в  Альтранштадте), по  которому  Август  от  польской  короны  и  от  союза  с  Петром (при  этом Паткуль  был  выдан  Карлу). Петр  остался  без  союзников, в  единоборстве  с  таким  королем, который  приобрёл  в  Европе  славу  непобедимого.

            Положение  Петра  представлялось  ему  самому  крайне  тяжёлым: в  письмах  своих  в  то  время  он  подписывался «печали  исполненный  Петр». Но  и  с  печалью  в  сердце  он  не  потерял  своей  энергии. Ожидая   врага  с  юго-запада, Петр  укреплял  границы  и  в  тоже  время  старался  в  самой  Польше  найти  опору  против  Карла  и  его  союзника  короля  Станислава. Петр  вошёл  в  сношение  с  панами, недовольными  Станиславом, и  искал  человека, которого  можно  было  бы  противопоставить Лещинскому  в  качестве  претендента  в  короли  польские. Но  эти  старания  не  увенчались  успехом. После  Альтранштадского  мира  Карл  в  1707 г.  перешёл  в  Польшу  и  распоряжался  ею.

            Только  в  декабре  1707 года  начал  он  наступление  против  Петра   и  занял  Гродно (через  два  часа  после  отъезда  из  Гродно  Петра). Русские  отступали. Ясно  было, что  наступал  кризис  войны, подходили  решительные  минуты. Карл  из  Гродно  мог  двинуться  или  на  север, чтобы  отнять  у  Петра  завоевания  на  берегах  Балтийского  моря, или  на  северо-восток, на  Москву, чтобы  в  корне  подорвать  силы  Петра. Петр  не  знал, чего  ждать. Москву  укрепляли  под  руководством  царевича  Алексея  Петровича, южная  граница  была  поручена  Меншикову, заботы  о  завоёванном  Прибалтийском  крае  взял  на  себя  Петр. Он  удалился  с  юга  в  Петербург  в  тяжёлом, тягостном  расположении  духа. Болея  телом  и  духом,  тревожно  ожидал  он  развязки  войны. Он  просил  Меншикова  не  вызывать  его  из  Петербурга  без  крайней  надобности  и  требовал, чтобы  Меншиков  держался  против  Карла  с  полной  осторожностью. Однако  Петр  скоро  сам  оставил  Петербург  и  принял  деятельное  участие  в  кампании  1708 года.

            Эта  кампания  1708 года  далеко  не  была  проигрышем  для  русских. Карл   начал  наступление  к  Москве, с  боя  завладел   переправой  через  Берёзину (при  Головчине), дошёл  до  Могилева  и  ждал  соединения  с  вспомогательным  корпусом  Левенгаупта, который  из  Лифляндии  шёл  на  помощь  королю  с  большим  запасом  продовольствия. Но, благодаря  стратегическим  оплошностям  Карла, часть  его  войска  была  разбита  при  мысе Добром  князем  М.М. Голицыным, а  весь  корпус  Левенгаупта  был  наголову  разбит  Петром  при  деревне  Лесной  28  сентября  1708 года. Все  запасы  пополи  в  руки  русских. Теперь  вся  надежда  Карла  была  на  Малороссию, где  он  рассчитывал  найти  запасы  и  союзника  в  лице  гетмана  Мазепы. Победа  при  Лесной  была  большим  успехом  Петра, он  называл  день  28 сентября  начальным  днём  нашего  добра, и  это  была  правда, перевес  военного  счастья  стал  склоняться  заметно  на  сторону  Петра  с  этого  1708 года.

            Карл  и  в  Малороссии  потерпел  неудачи. Малороссия  во  второй  половине  XVII в.  присоединенная  к  Москве, жила  до  времени  Петра  неспокойной  внутренней  жизнью; в  ней  постоянно  шло  брожение, была  рознь  общественных  классов. Задачей  Москвы  было  уничтожение  этой  розни, но  московские  меры  не  всех  удовлетворяли: если  низшие  классы  были  довольны  сменой  польского  господства  на  московское, то  высший  класс – казачья  старшина – скорее  желал  занять  место  польского  панства  в  Малороссии  и  сочувствовал  польскому  строю  жизни. Вместе  с  тем  стремление   Москвы  крепче  взять  в  руки  Малороссию  и  получить  больший  контроль  в  малорусских  делах  не  нравилось  многим  малороссиянам. Малороссийские  гетманы  всегда  были  в   трудном  положении, с  одной  стороны – Москва, требующая  строго  подчинения, с  другой - малорусское   общество, требующее автономии, с  одной  стороны  Москва, требующая  порядка,  с  другой – внутренний  раздор, партии,  стремящиеся  к  господству  в  стране. Эти  обстоятельства  делали  гетманов  жертвой  самых  разнообразных  и  противоположных  влияний,  происков,  интриг, – и  в  результате  «после  Богдана  Хмельницкого, – как  говорит  С.М.Соловьёв, – не  было  ни  одного  гетмана  в  Малороссии, который  спокойно  кончил  жизнь  свою  в  гетманском  достоинстве». В течение  десятилетнего  гетманства  Мазепа  не  только   умел  малорусское  общество, но  успел  и  в  Москве  заслужить  редкое  доверие  Петра. Петр  не  верил  многочисленным  доносам  на  Мазепу, а  сам  Мазепа  умел  убедительно  оправдываться  от  обвинений. Когда  Карл  в  1707  году  решил  идти  на  Россию, то  Мазепа  был  убежден, что  Петру  не  справиться  с  врагом, и  рассчитывал, что  если  Малороссия  останется  верной  побеждённой  Москве, то  победители  Карл  и  Станислав  Лещинский  не  пощадят  ни  Мазепу, ни  Малороссию. Если  же  Малороссия  перейдет  ранее  на  ту  сторону, чья  победа  вероятнее, то  такой  переход  обеспечит  в  будущем  и  самостоятельность  внутренней  жизни  Малороссии, и  высокое  положение  гетмана. По  этим  соображениям, как  объясняют  историки, Мазепа  решил  отложиться  от  Московского  государства  и  стал  союзником  Карла. При  таком  шаге  он  надеялся  на  сочувствие  всех  тех, кто  был  недоволен  режимом  Москвы. Гетман  думал, что  за  ним  пойдёт  вся  Малороссия.

            Долго  вёл  он  тайные  переговоры  об  отпадении  с  польским  двором  и  Карлом. Хотя  в  Москву  и  шли  доносы  об  измене  гетмана, но  Петр  им  не  верил, но  Петр  не  верил, потому  что  верил  Мазепе. Известный  донос  Кочубея (генерального  судьи)  и  Искры (полтавского  полковника) кончился  пыткой   и  казнью  обоих  в  1708 году. Но  осенью  того  же  1708  года, когда  Карл  с  войсками  пошёл  в  Малороссию, Мазепа  принуждён  был  открыть    свою  игру  и  прямо  примкнуть  к  одному  из  противников. Боясь  неудачи  задуманного  шага, Мазепа  долго  колебался  и  сказывался  больным, когда  получал  приказания  от  Петра  действовать  против  шведов. Наконец, когда  притворяться  было  уже  нельзя, он  уехал  из  своей  столицы  Батурина  и  с  отрядом  казаков  пристал  к  шведскому  войску. Его  измена  для  Петра  была неожиданна, и  не  только  для  Петра, но  и  для  массы  малороссиян. Никто  не  мог  сказать, пойдёт  ли  Малороссия  за  гетманом  или  останется  верной  Руси. В  таких  обстоятельствах  русский  главнокомандующий  Меншиков  проявил  замечательную  ловкость: 29 октября  1708 года  Мазепа  соединился  с  Карлом, а  уже  31-го  преданный  Мазепе  Батурин  был  взят  штурмом  и  сожжён. Центр  предполагаемого  восстания  был  уничтожен, вся  Малороссия  почувствовала  энергию  и  силу  русских. Через  неделю  в  Глухове   казаки  избрали  нового  гетмана (Ивана  Скоропадского):  Мазепа, как  изменник  был  предан  анафеме  духовенством. Малороссия  фактически  оказалась  в  руках  Петра, а  малороссийские  крестьяне  начали  народную  войну  против  наступавших  шведов. Так  неудачно  окончился  для  Карла  1708  год.

            Но  шведы  сохраняли  престиж  непобедимости  и  казались  грозным  врагом. Петр  боялся, что  турки  воспользуются  пребыванием   этого  грозного  врага  на  юге  Росси  и  начнут  войну  со  своей  стороны; на это  твёрдо  надеялся  и  Карл. Поэтому  Петр  зимой  1708\09 г. принял  меры  обороны  от  турок, лично  побывал  в Воронеже  и  Азове, а  к  лету  1709 г.  прибыл  к  армии   Меншикова. Хотя  в  действиях  против  шведов  Петр  держался  крайне  осторожно, не  рискуя  вступать  в  открытые  столкновения  с  Карлом, однако  он  решился  открытым  боем  выручить  осаждённый  шведами  город  Полтаву; 27 июня  1709 г. произошло    знаменитое  сражение  при  Полтаве. Эта  генеральная  битва  кончилась    полным  бегством  шведов  на  юг, к  Днепру. Сам   Карл  успел  переправиться  через  Днепр  и  уйти  в  Бендеры, в  турецкие  владения, но  вся  его  армия  у  Днепра  (у  Переволочны)  положила  оружие  и  была  взята  в  плен.

            Полтавская  победа  совершенно  сломила  могущество  Швеции:  у  неё  не  осталось  армии,  у  Карла  не  стало  прежнего  обаяния;  раньше  торжествовавший  над  всеми  врагами,  а  теперь  разбитый  Петром,  он  сразу  передал  Петру  и  Московскому  государству  то  политическое  значение,  которым  до  тех  пор  пользовалась  Швеция.  И  Петр  сумел  воспользоваться  плодами  победы.  Естественным  образом,  он  перенёс  военные  операции  к  Балтийскому  морю  и  в  1710 г.  взял  Выборг,  Ригу  и  Ревель.  Русские  стали  твёрдой  ногой  на  Балтийском  побережье,  существование  Петербурга  обеспечивалось.  В  то  же  время  вместе  с  военными  успехами  Петр  сделал  и  большие  политические  успехи.  Поражение  Карла  подняло  против  Швеции  всех  её  врагов: Дания  и  Саксония  объявили  Швеции  открытую  войну; северогерманские  владетели  тоже  стали  принимать  живое  дипломатическое  участие  в  великой  Северной  войне, не  вступая  пока  в  открытую  борьбу  со  Швецией. Среди  всех  союзников  первое  место  теперь  стало  принадлежать  России  и  Петру. Петр  сделался  гегемоном  Северной  Европы и  сам  чувствовал, что  он  сильнейший  и  влиятельнейший  монарх  Севера. Ниже  мы  увидим, что  тревожный  для  союзников  Петра  вопрос  о  его  неожиданной  гегемонии  повёл  к  охлаждению  между  Петром  и  остальными  членами  коалиции. Но  политическое  преобладание  России  оставалось  неизменным  с  1709 г., несмотря  даже  на  неудачи  Петра  в  Прутском  походе.

            Прутский  поход  1711 г.  получил  своё  название  оттого, что  развязка  русско-турецкой  войны  1710-1711 гг.  произошёл  на  берегах  реки  Прут. Эта  русско-турецкая  война  была  уже  результатом  дипломатической  деятельности  Карла XII  и  дружественного  ему  французского  двора. Карл  жил  в  Турции  после  полтавского  поражения, и  ему  не  раз  грозила  выдача  в  руки  Петра. Россия  требовала  выдачи  Карла, а  он  доказывал  туркам  своевременность  и  необходимость  для  турок  воевать  с  Петром. Результатом  его  настояний  был  дипломатический  разрыв  Турции   с  Россией. Петр объявил  Турции (в  ноябре  1710 г.)  войну  и  задумал  вести  её  наступательно. Он  рассчитывал  на  помощь  турецких  славян, на  союз  с  вассальными  турецкими  владетелями  (господарями)  Молдавии  и  Валахии  и  на  поддержку  Польши. Весной  1711 г. Петр  поспешил  в  поход, думая  раньше  турок  Молдавией, Валахией  и  переправами  через  Дунай. Но  никто  из  союзников  не  явился  на  помощь  вовремя. Присоединение  к  Петру  молдавского  господаря  Кантемира  не  спасло  русскую  армию  от  голода, переход  через  степи  истомил  людей. К  довершению  всего  турки  ранее  перешли  Дунай  на  берегу  Прута  окружили  громадными  силами  армию  Петра. По  недостатку  провианта  и  воду (русские  были  отрезаны  от  Прута)  нельзя  было  держаться  на  месте, а  по  сравнительной  малочисленности  войска  невозможно  было  пробиваться  сквозь  турок. Петр  вступил  в  переговоры  с  великим  визирем. Отправляя  к  нему  доверенных  лиц, Петр  дал  им  полномочие  для  освобождения  войска   и  заключения  мира  уступить  Азов, все  завоевания  на  Балтийском  море (если  турки  потребуют  этого  для  Карла), даже  Псков, но  Петр  желал, чтобы  Петербург  и  восточный  берег  Финского  залива  оставался  во  чтобы  то  ни  стало  оставался  в  руках русских. Однако  уступлено  было  гораздо  меньше  того, на  что  был  готов Петр. Случилось  так  благодаря  тому,  что  турки  сами  желали  окончить  войну, в которую  были  втянуты  посторонними  влияниями. Кроме  того, делу  пособили  ловкость  русского  дипломата  Шафирова  и  богатые  подарки,  посланные Петром  визирю. Мир   был  заключён, и  русская  армия была  освобождена  на  таких  условиях: Петр  отдавал  Турции  Азов  и  некоторые  укрепленные  пункты  близ  Черного  моря, отказывался  от  вмешательства  в  дела  Польши (необходимо  заметить, что  тогда  уже  были  проекты  раздела  Польши, пользовавшиеся  сочувствием  Петра): наконец, Петр  давал  Карлу  свободный  проезд  в  Швецию. Хотя  Петр  возвратился  в  Россию  «не  без  печали», по  его  собственным   словам, но  его  избавление  от  плена  и  сравнительно  легкие  условия  мира  с  Турцией  могли  оказаться  даже  удачей. Он  дёшево  отделался  от  турок  и  продолжал  удерживать  то  высокое  политическое  положение  в  кругу  европейских  государств, какое  дала  ему  Полтавская  победа.

            После  кампании  1709 г.  война  со  шведами,  в  общем,  шла  вяло. Для  Петра существовало  два  театра  войну  со  Швецией: как  сильнейший  член  коалиции  против  Карла, он  участвовал  в  общих  союзнических   предприятиях  на  южном  берегу  Балтийского  моря, где  были  шведские  провинции  (Померания), в  то  же  время  действовал  и  особо  от  союзников, завоёвывая  Финляндию.

            Приобретение Финляндии  для  Петра казалось  важным  делом  «двух  ради  причин  главнейших (так  писал  он  адмиралу  Апраксину): первое — было  бы  что  при  мире  уступить… другое, что  сия  провинция  есть  матка  Швеции, как  сам  ведаешь: не  только  что  мясо  и  прочее, но  и  дрова  оттоль».  В 1713- 1715 гг. русские  воска  и  флот  овладели   Финляндией  и  стали  грозить  самой  Швеции. Таким  образом, на  этом  театре  войны  Петр имел  положительный  успех.

            Менее  удачно  шли  дела  с  союзниками. Военные  действия  против  шведов  на  юге  от  Балтийского  моря  были, правда, не  без  удач: шведы  теряли  свои  североамериканские  владения. Но  дипломатические  недоразумения  и  столкновения  мешали  ему  единству  союзных  действий. Когда, после  Прутского  похода, Петр  в  1711  и  1712 гг. приезжал  в  Германию, ему  удалось  теснее  сблизиться  с  Пруссией: но  прочими  своими  союзниками  он  уже  был  недоволен  за  их   неискренность  и  неумение  согласно  вести  войну. Но  в  то же  самое  время  и  дипломатия,  и  западноевропейская  публицистика  были, в  свою  очередь, недовольны  Петром. Они  ему  приписывали  ему  и  завоевательные  виды  на  Германию, в  его  дипломатах  видели  диктаторские  замашки  и  боялись  вступления  русских  вспомогательных  войск  в  Германию. И  после  неудачи  на  Пруте  Петр  своим  могуществом  был  страшен  Европе. 

            От  союза  с  Петром, однако,  не  отказывались.  При  участии  русских  союзники  вытеснили  шведов  окончательно  из  их   германских  владений  в  1715  и  1717 гг. Не  помогло  шведам  и  присутствие  самого  Карла, который  в  1714 г. вернулся  из  Турции. Одновременно  с  взятием  у  шведов  последней  крепости  в  Германии (Висмара) союзники  задумали  высадку  в  самую  Швецию  и  отдали  союзные  флоты  под  личное  начальство Петра, но  высадка  не  состоялась  благодаря  крупным  недоразумениям  между  Петром  и  союзниками. Петр  думал  занять  Висмар  своими  войсками, желая  передать  его  герцогу  Мекленбургскому, за  которого  выдал  замуж  свою  племянницу  Екатерину  Иоанновну.  Но  датская  и  германская  дипломатии  воспротивились  занятию  Висмара, ибо  видели  в  этом  желание  русских  овладеть  и  Мекленбургом, и  Висмаром. В  это  время (1716 г.) страх  перед  Петром  достиг  своего  апогея. Петр  действительно  держал  себя  с  чувством  собственного  достоинства  и  давал  понять  союзникам  свои  силы. Благодаря  этому  он  стал  любимым  предметом  политических  памфлетов, которые  приписывали  самые  чудовищные  завоевательные  планы.

            Опасения  прессы  разделяла  и  дипломатия: английские  дипломаты  делали  представления  германскому  императору  о  необходимости  удалить  русских  из  Германии; датчане  желали, чтобы  Петр  со  своими  войсками  оставил  Данию, где  он  был  в  1716 г.; в  Германии  требовали  выхода  русских  из  Мекленбурга, Петр  всюду  видел  страх  и  недоброжелательство, то  скрытое, то  явное.  Понимая, что  при  таких  условиях  нет  возможности  действовать  против  шведов  решительно, и  рассерженный  недопущением  русских  в  Висмар, Петр  пришёл  к  мысли  действовать  отдельно  от  союзников. Голштинский  дипломат  барон  Герц  взялся  быть  посредником  между  Петром  и  Карлом, но, пока  это  посредничество  не  привело  ещё  к  определенным  результатам, Петр  вступил  в  оживлённые  сношения  с  Францией, которая  до  тех  пор  держала  сторону  Швеции,  а  к  России  была  враждебна, потому  что  Москва  дружила  с  её  врагом — германским императором. В  1717 г. Петр предпринял  даже  поездку  через  Голландию  во  Францию  с  надеждой  заключить  и  политический  и  брачный  союз  с  французским  королём (малолетним  Людовиком XV). На  пребывание  Петра  в  Париже, представляющее  любопытный  эпизод  в  личной  жизни  Петра, не  привело  и  к  чему. Он  добился  только  обещания  Франции  отступить  от  дружеских  договоров  со  Швецией. Возвратившись  в  Голландию, Петр возобновил  переговоры  с  герцем  об  отдельном  мире  между  Швецией  и  Россией. На  1718  год  был  назначен  русско-шведский  конгресс  на  Аландских  островах.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5