Дипломная работа: Роль Ставки верховного главнокомандующего в годы Великой Отечественной войны

Чтобы враг не сумел разгадать намерения и сорвать операцию, нужно было держать подготовку удара в глубокой тайне. Это значило, что до начала наступления  ничего не должны были менять в режиме  оборонительных дейст­вий и продолжать наносить врагу потери прежним способом, главным образом изнуряя его постоянным артиллерийским, минометным и стрелково-пулеметным огнем. А тем временем произвести скрытно перегруппировку своих сил и средств для решительных действий.

Ставка торопила  с подготовкой наступления. В сере­дине августа войска Резервного фронта частью сил перешли в наступление, добились некоторых территориальных успехов и нанесли врагу ощутимые потери. Противник был вынужден отвести две свои сильно потрепанные танковые дивизии, моторизованную дивизию и моторизованную бригаду, замелив их пехотными соединениями.

Позднее стало известно, что, ссылаясь на тяжелые потери, командование группы армий «Центр» просило Гитлера разре­шения оставить ельнинский выступ. Но гитлеровское руковод­ство эту просьбу отклонило: район Ельни рассматривался как выгодный плацдарм для нанесения удара в дальнейшем наступ­лении на Москву.

Бои под Ельней дали нашим войскам много полезного и поучительного для правильного понимания оборонительной тактики врага. Было установлено, что немецко-фашистские части строят оборону прежде всего вокруг населенных пунк­тов, превращая их в мощные опорные пункты. Система опор­ных пунктов располагалась в основном на переднем крае обо­роны. В то же время гитлеровцы недостаточно развивали обо­рону в глубине. Каждый опорный пункт имел обстрел во многих направлениях и был приспособлен к круговой обороне. По­добная система придавала каждому отдельному объекту боль­шую самостоятельность и должна была, по замыслу немцев, повысить устойчивость обороны в целом. Потеря одного такого опорного пункта восполнялась за счет привлечения огневых средств соседних с ним объектов и участков.

Отсюда следовало, что, наступая на опорный пункт, войска СССР должны были прочно обеспечивать свои фланги и надежно подавлять огневые средства смежных опорных пунктов противника. Иначе наступающие войска рисковали оказаться в огневом мешке[18].

Благодаря принятым мерам по улучшению разведки ко­мандование и штаб фронта вскоре стали располагать полными данными о противнике, его огневой и инженерной системах[19].

Эти сведения, а также показания многих пленных дали нам возможность тщательно, во всех деталях отработать план ар­тиллерийского огня, авиационного удара и поставить конкрет­ные задачи частям и соединениям на полный разгром здесь про­тивника.

Большую работу в этом отношении провел генерал-майор Л. А. Говоров, отлично знавший артиллерийское дело. Да и не только артиллерию, он прекрасно разбирался и в оператив­но-тактических вопросах.

Сейчас бытуют различные версии о позиции Ставки, Гене­рального штаба, командования юго-западного направления в Военного совета Юго-Западного фронта в отношении обороны Киева и отвода войск на реку Псёл из-под угрозы окружения. Поэтому считаю нужным привести выдержки из разговора И. В. Сталина с командующим Юго-Западным фронтом М. П. Кирноносом 8 августа 1941 г. Они свидетельствуют о том, что мне­ния Верховного Главнокомандующего и Военного совета Юго-Западного фронта совпадали — они были против отвода совет­ских войск из под Киева.

Во второй половине августа, еще и еще раз проанализировав общую стратегическую обстановку и характер действий против­ника на западном направлении, Г. К. Жуков вновь утвердился в правиль­ности своего прогноза, изложенного в докладе И. В. Сталину 29 июля, о возможных действиях гитлеровского командования на ближайшее время. Поэтому как член Ставки счел обязанным еще раз повторить Верховному Главнокомандующему прежние предположения о неизбежности ударов немецко-фашистских войск во фланг и тыл Центрального, а затем и Юго-Западного фронтов.

Как известно, войска Юго-Западного фронта в скором вре­мени тяжело поплатились.  Решения, которые были при­няты без серьезного анализа обстановки. Задержать противника не удалось. В полосе Брянского фронта на участке Новгород-Северский— Конотоп образовался крайне опасный прорыв. Пришлось срочно перебрасывать сюда конницу с Юго-Западного фронта, который и сам находился в очень трудном поло­жении.

Слов нет, даже мысль о возможности потери Киева больно отзывалась тогда в сердце каждого советского человека, но ре­шая вопрос о судьбе столицы Украины, следовало исходить из всей совокупности военно-политических факторов[20]. Война есть война, и если это необходимо, если создается угроза окружения и гибели большой группировки войск, надо быстрее отводить ее из-под ударов противника, чтобы избежать серьезного пора­жения и ненужных потерь.

Вскоре на фронт пришла директива Ставки. Во втором пунк­те ее было сказано:

«Войскам Резервного фронта» продолжая укреплять глав­ными силами оборонительную полосу на рубеже Осташков —Селижарово — Оленине— р. Днепр -(западнее Вязьмы) — Спас-Деменск — Киров, 30 августа левофланговыми 24-й и 43-й армиями перейти в наступление с задачами: разгромить ельнинскую группировку противника, овладеть Ельней и, на­нося в дальнейшем удары в направлениях Починок и Рославль, к 8 сентября 1941 года выйти на фронт Долгие Нивы — Хисла-вичи — Петровичи...»[21]

Эти указания Ставки соответствовали предложениям, доложенным в Москву. Поскольку фронт противника имел фор­му обращенной к нам большой дуги, напрашивалось решение подрубить ее под оба основания одновременными ударами, сходящимися к западу от Ельни. Ставки  было известно также, что гласные силы 2-й танковой группы Гудериапа уже двинулись на юг, а в глубине немецкой обороны не было крупных подвиж­ных резервов. Чтобы не дать гитлеровскому командованию воз­можности сосредоточить свои усилия па решающих направлениях, советское руководство дало указания войскам второстепенными силами осуществлять нажим и на ряде других участков, по всему протяжению ельнинской дуги.

С рассветом 30 августа после непродолжительной артилле­рийской подготовки войска Резервного фронта перешли в ре­шительное наступление. Главный удар наносила 24-я армия под командованием генерал-майора К. И. Ракутина. Ее части насту­пали на Ельню с северо-востока. Навстречу им с юго-востока двигалось несколько соединений 43-й армии.

В те дни, когда проходила Ельнинская операция, противник повернул главные силы 2-й танковой группы Гудериана на Конотоп. Гитлеровское командование приступило к выполнению плана по окружению и ликвидации киевской группировки войск. Поэтому теперь ему было особенно важно не допустить прорыва обороны под Ельней и выхода Резервного фронта на фланг и в тыл обороны группы армий «Центр».

Сражение на всех участках фронта было ожесточенным и тя­желым для обеих сторон. Противник противопоставил наступавшим дивизиям хорошо организованный плотный ар­тиллерийский и минометный огонь. Со своей стороны, советские войска также всели в дело всю наличную авиацию, танки, артиллерию и реак­тивные минометы.

Применяя все виды боевой техники, сочетая огонь с искус­ным маневром, стрелковые части, артиллеристы, летчи­ки и танкисты в тесном взаимодействии наносили по врагу мощ­ные удары, не давая гитлеровцам покоя ни днем, ни ночью. На­голову были разбиты 10-я танковая, 17-я моторизованная и 15-я пехотная немецкие дивизии.

Большие надежды возлагало гитлеровское командование на спешно переброшенную под Ельню отборную моторизованную дивизию СС «Рейх», в составе которой были отборные полки — «Германия», «Фюрер», «ЭЛФ». На участке обороны этой дивизии было найдено много листовок фашистского верховного командо­вания. В них восхвалялась доблесть гитлеровских солдат и выра­жалась уверенность в их дальнейших победах.

Но надеждам Гитлера не суждено было сбыться. Под сокру­шительными ударами советских частей дивизия СС, как и другие немецкие части, занимавшие плацдарм, понесла невосполни­мые потери.

Между тем враг не хотел сдаваться и упорно цеплялся за каждую высоту, за каждый выгодный рубеж. Командование противника ввело в сражение новые 157, 178, 268-ю и 292-ю пе­хотные дивизии. Но и это значительное подкрепление не остано­вило наступательного боевого духа советских войск. Наши части не давали возможности противнику укрепляться, охватывали его с флангов, отрезали пути отхода. Горловина ельнинского вы­ступа постепенно сжималась железными клещами и становилась все уже и уже.

В ожесточенных боях с гитлеровцами советские бойцы, ко­мандиры и политработники показали образцы боевой доблести. Отвагу, мужество и организованность проявила 100-я стрелко­вая дивизия под командованием генерал-майора И. Н, Руссиянова. Эта дивизия получила задание ударом с севера прорвать оборону на 6-километровом участке, разгромить противостоя­щие части врага и перерезать пути отхода группировки про­тивника из района Ельни на запад[22].

С 22 по 29 августа 100-я дивизия готовилась к наступлению. В полосе предстоящих действий была организована разведка противника и местности. 23 августа генерал Руссиянов провел рекогносцировку с командирами полков, батальонов и рот. Были отработаны все вопросы, связанные с уяснением боевых задач и организацией взаимодействия пехоты с артиллерией. До начала наступления и во время боев в частях и подразделе­ниях непрерывно велась политическая работа, направленная на обеспечение выполнения поставленной боевой задачи.

Утром 30 августа 100-я дивизия вместе с другими частями 24-й армии перешла в наступление. Враг отчаянно сопротив­лялся. Наиболее успешно действовал 85-й стрелковый полк, которому в результате ночного боя удалось прорвать оборону противника. Для достижения цели на главном направлении командир дивизии в ночь на 3 сентября перебросил в полосу этого полка все подразделения соседнего слева 335-го стрелко­вого полка.

Преодолевая упорное сопротивление противника, части 100-й дивизии к исходу 5 сентября глубоко вклинились в оборону врага и вышли на тыловые пути его группировки, содействуя тем самым другим соединениям армии в овладении го­родом. За боевые подвиги, организованность и воинское мастерство, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками, 100-я стрелковая дивизия была переименована в 1-ю гвардейскую стрелковую дивизию.

Отважно сражались за Ельню 127-я стрелковая дивизия  полковника А. 3. Акименко, 153-я стрелковая дивизия генерал-майора Н. А. Гагена, 161-я стрелковая дивизия полковника  П. Ф. Москвитина. Эти дивизии соответственно были переименованы во 2, 3-ю и 4-ю гвардейские стрелковые дивизии.

Геройски дрались под Ельней части 107-й стрелковой ди­визии полковника П. В. Миронова. Еще в мирное время за успехи в боевой и политической подготовке дивизия была награж­дена переходящим Красным знаменем. Эту высокую награду воины с честью оправдали на полях сражений. Ими было унич­тожено до пяти полков немецко-фашистской пехоты, в том числе и полк «Фюрер» дивизии СС «Рейх»[23].

Пользуясь наступившей темнотой и тем, что горловина была еще не закрыта, остатка войск противника отступили из района Ельни, оставив на поле боя множество убитых, раненых и большое количество разбитых танков и тяжелого оружия. Всего за период боев в районе Ельни было разгромлено до пяти дивизий, противник потерял убитыми и ранеными 45—47 тысяч человек. Врагу дорого обошлось стремление удержать ельнинский выступ.

Утром 6 сентября в Ельню вошли наши войска. Вскоре в городе появились жители, скрывавшиеся от фашистов.

Преследуя противника, 7 сентября наши части вышли на реку Стряну, форсировали ее и получили задачу развивать на­ступление, взаимодействуя с группой войск Западного фронта генерала П. П. Собенникова.

В результате успешно проведенной операции по разгрому ельнинской группировки противника в войсках фронта подня­лось настроение, укрепилась вера в победу. Части увереннее встречали атаки противника, били его огнем и дружно перехо­дили в контратаки. И хотя завершить окружение противника и взять в плен ельнинскую группировку советским войскам не удалось (для этого тогда не было достаточного количества сил и, в первую очередь, танков), но обстановка к 8 сентября сложилась в на­шу пользу: опасный вражеский ельнинский выступ на левом фланге 24-й армии был ликвидирован.

Конечно, еще многое было впереди. Советский народ по­нимал, что предстояла длительная борьба и что фашистская Германия будет бросать па Восточный фронт новые и новые силы, пока не израсходует их без остатка. Но пусть увидит читатель, как при первых же оперативно-тактических неуда­чах на Восточном фронте победный тон немцев начинает по­степенно затухать, сменяться удивлением и разочарованием. Посмотрим, что говорят наши противники.

Скоро выяснилось, что русские расположили вдоль границ не все свои армии, как думали немцы. Вскоре также выяснилось, что сами немцы совершили грубейший просчет в оценке русских резервов. До начала воины с Россией германская разведыва­тельная служба в значительной степени полагалась на «пятую колонну». Но в России, хотя и были недовольные, «пятая колонна» отсутствовала...»[24]

Такова была реальность, с которой немецко-фашистскому командованию пришлось столкнуться в первые месяцы боев на советско-германском фронте. Да, это была явно не та дей­ствительность, на которую рассчитывало гитлеровское руковод­ство. В приведенных высказываниях эта мысль пробивается достаточно отчетливо. А вот факты.

Только за первые два месяца войны в СССР сухопутные вой­ска вермахта потеряли около 400 тысяч человек. Кстати заме­чу, что с июня по декабрь 1941 года вне советско-германского фронта фашистские захватчики потеряли всего лишь около 9 тысяч человек. Потери войск противника к концу летне-осенней кампании составили на советско-германском фронте без малого 800 тысяч человек из отборных, лучших частей и соеди­нений. И все это в крайне неблагоприятных условиях, сложив­шихся для советских войск в начале войны. Ведь боевого опыта у против­ника было больше, раз он воевал уже длительное время. Ини­циатива также находилась в его руках. По количеству войск и боевой технике на главных направлениях противник превосходил, поскольку он долго готовился к войне и ряд лет ускоренно модернизировал и механизировал армию нападения. Экономика, ресурсы для первого удара у него были также значительно выше, поскольку в его руках был почти весь военный потенциал Европы.

Необходимо учитывать и то обстоятельство, что, разогнав свою военную машину, гитлеровское руководство израсходо­вало далеко не все, что было приготовлено для захвата Европы. Мощные резервы высвободились и полностью были брошены на СССР.

Конечно, и нам нужно было многократно напрягать свои силы, чтобы отразить натиск врага, перехватить инициа­тиву, ликвидировать его временные преимущества и, взяв верх во всех отношениях, изгнать с территории нашей Родины, а затем помочь народам Европы сбросить иго фашизма.

Итак, историческую роль в этом великом деле сыгра­ло героическое сопротивление, которое советские войска ока­зали превосходящим силам противника в первые месяцы войны, и прежде всего ожесточенные битвы в районах Перемышля, Смоленска, Ельни, на дальних и ближних подступах к Киеву. В этих сражениях не были реализованы планы и расчеты гитле­ровского командования, связанные с непосредственным ходом военных событий. Главным же было то, что экономика, идео­логия, пропаганда и политика фашизма, вся его чудовищная социальная система были поставлены перед такими проблемами, которые гитлеровской Германии так и не удалось решить в ходе всей войны с Советским Союзом...

К началу наступления немецко-фашистских войск под Мо­сквой на дальних подступах к столице оборонялись три наших фронта: Западный (командующий генерал-полковник И. С. Ко­нев), Резервный (командующий Маршал Советского Союза С, М. Буденный) и Брянский (командующий генерал-лейтенант А.И.Еременко). Всего в их составе в конце сентября насчитыва­лось около 800 тысяч человек, 782 танка и 6808 орудий и мино­метов, 545 самолетов. Наибольшее количество сил и средств было в составе Западного фронта[25]. В связи с этим событием  в командование Западным фронтом пришла директива Ставки.

 «Командующему Западным фронтом[26].

Распоряжением Ставки Верховного Главнокомандования в район действии Резервного фронта командирован генерал армии тов. Жуков в качестве представителя Ставки.

Ставка предлагает ознакомить тов. Жукова с обстановкой. Все решения тов. Жукова в дальнейшем, связанные с использо­ванием войск фронтов и по вопросам управления, обязательны для выполнения.

По поручению Ставки Верховного Главнокомандования начальник Генерального штаба Шапошников.

6 октября 1941 г. 19 ч. 30 м.

№ 2684.»

Противник, произведя перегруппировку своих сил на мо­сковское направление, превосходил все три наших фронта, вме­сте взятые, по численности войск—в 1,25 раза, по танкам — в 2,2, по орудиям и минометам — в 2,1 и по самолетам — в 1,7 раза.

Наступление немецких войск по плану операции под кодо­вым названием «Тайфун» началось 30 сентября ударом танковой группы Гудериана и 2-й немецкой армии по войскам Брянского фронта на участке Жуковка — Шостка. 2 октября противник нанес мощные удары по войскам Западного иРезервного фронтов. Особенно сильные удары последовали из районов севернее Духовщины и восточнее Рославля. Противнику удалось прорвать оборону наших войск. Ударные группировки врага стремитель­но продвигались вперед, охватывая с юга и с севера всю вяземскую группировку войск Западного и Резервного фронтов.

Крайне тяжелая обстановка сложилась и к югу от Брянска, где 3-я и 13-я армии Брянского фронта оказались под угрозой окружения. Не встречая серьезного сопротивления, войска Гу­дериана устремились к Орлу, где у нас не было сил для отражения наступления.

2 октября по указанию Ставки был создан усиленный 1-й гвардейский стрелковый корпус под командованием генерал-майора Д. Д. Лелюшенко. Задачей корпуса было — задержать продвижение войск противника и обеспечить отвод войск Брян­ского фронта.

Развивая наступление, части Гудериана 3 октября захватили неподготовленный к обороне г. Орел, выйдя 24-м моторизованным корпусом на тылы Брянского фронта. 1-й гвардейский стрелко­вый корпус, развернувшись в районе Мценска, вступил в бой с моторизованной и танковой группировкой противника. Враже­ские войска были здесь задержаны на несколько дней и понесли большие потери в живой силе и боевой технике. Танкисты 4-й и 11-й бригад впервые применили способ поражения враже­ских танков из засады. Используя успех 1-го гвардейского кор­пуса, войска Брянского фронта отошли на указанные им рубежи.

Вот как об этом вспоминает командующий 2-й немецкой тан­ковой армией генерал Гудериан: «2 октября... одновременно в районе действий 24-го танкового корпуса у Мценска, северо-восточнее  Орла, развернулись ожесточенные бои, в которые втя­нулась 4-я танковая дивизия. В бой было брошено большое количество русских танков Т-34, причинивших большие потери нашим танкам. Превосходство материальной части наших тан­ковых сил, имевшее место до сих пор, было отныне потеряно и теперь перешло к противнику. Тем самым исчезли перспективы на быстрый и непрерывный успех.

По приказу командующего Западным фронтом генерал-полковника И. С. Конева был нанесен контрудар севернее Вязьмы по обходящей наши войска северной группировке войск про­тивника. К сожалению, успеха этот контрудар не имел. К исходу 6 октября значительная часть войск Западного и Ре­зервного фронтов была окружена западнее Вязьмы[27].

Угодско-Заводский район освободила в декабре 1941 года 17-я стрелковая дивизия генерала Д. М- Селезнева.

Там, где был в 1941 году штаб Резервного фронта, а затем штаб Западного фронта, па месте деревни Пяткино (которую не­мецкие войска при отступлении тоже сожгли), после войны воз­ник город Обнинск. Теперь он известен далеко за пределами на­шей страны: здесь построена первая атомная электростанция. Город Обнинск в настоящее время является одним из крупнейших научных центров страны[28].

Но вернемся к событиям того времени.

Отряд И. Г. Старчака после взрыва моста занял оборону по реке Угре. Вскоре он был поддержан отрядом курсантов по­дольских военных училищ под командованием старшего лейте­нанта Л. А. Мамчика и капитана Я. С. Россикова. Попытки вра­жеских войск форсировать реку Угру и прорваться на Медынь успешно отражались героическими действиями этих отрядов.

В результате пятидневных ожесточенных боев немногие ос­тались в живых, но своим героическим самопожертвованием они сорвали план быстрого захвата Малоярославца и помогли нашим войскам выиграть необходимое время для организации обороны на подступах к Москве. Тем временем в районе Малоярославца, на его укрепленный рубеж, вышли и развернулись артиллерийское и стрелково-пулеметное училища Подольска.

10 октября 1941 г. 17 час. В целях объединения руководства войсками западного направления Ставка Верховного Главно­командования приказывает:

1. Объединить Западный и Резервный фронты в Западный фронт.

2. Назначить командующим Западным фронтом тов. Жукова.

3. Назначить тов. Конева заместителем командующего Западным фронтом.

4. Назначить тт. Булганина, Хохлова и Круглова членами Военного совета Западного фронта.

5. Тов. Жукову вступить в командование Западным фронтом в 18.00 11 октября 1941 г.

6. Управление Резервного фронта расформировать и обра­тить на укомплектование Западного и Московского Резервного фронтов.

Летом и осенью 1941 года Центральный Комитет партии, Государственный Комитет Обороны и Верховное Главнокоман­дование предприняли ряд крупных мероприятий по укреплению обороны столицы, формированию значительных войсковых ре­зервов, пополнению Действующей армии новыми частями и сое­динениями, боевой техникой. Теперь были предприняты допол­нительные меры, чтобы приостановить противника.

7 октября началась переброска войск из резерва Ставки и с соседних фронтов на можайскую оборонительную линию. Сюда прибывали 14 стрелковых дивизий, 16 танковых бригад, более 40 артиллерийских полков и ряд других частей. Заново формировались 16, 5, 43-я и 49-я армии. В середине октября в их составе насчитывалось 90 тысяч человек. Конечно, для созда­ния сплошной надежной обороны этих сил было явно недоста­точно. Но большими возможностями Ставка тогда не распола­гала, а переброска войск с Дальнего Востока и из других отда­ленных районов в силу ряда причин задерживалась. Поэтому мы решили в первую очередь занять главнейшие направления: волоколамское, можайское, малоярославецкое, калужское. На этих же направлениях сосредоточивались и основные артил­лерийские и противотанковые средства.

На волоколамское направление Ставка направили штаб и ко­мандование 16-й армии во главе с К. К. Рокоссовским, А. А. Лобачевым и М. С. Малининым. В состав 16-й армии включались новые соединения, так как ее дивизии, переданные 20-й армии, остались в окружении западнее Вязьмы. 5-я армия под коман­дованием генерал-майора Д. Д. Лелюшенко (после его ранения в командование армией вступил генерал Л. А. Говоров) концент­рировалась на можайском направлении. В районе Наро-Фо­минска сосредоточивалась 33-я армия, командующим которой вскоре был назначен генерал-лейтенант М. Г. Ефремов. На малоярославецком направлении развертывалась 43-я армия под ко­мандованием генерал-майора К. Д. Голубева. 49-я армия под командованием генерал-лейтенанта И. Г. Захаркина занимала оборону на калужском направлении.

Таким образом, по существу заново создавался Западный фронт, на который возлагалась историческая миссия — оборона столицы нашей Родины.

Под руководством Центрального Комитета развернулась ог­ромная работа по разъяснению создавшегося положения — не­посредственной опасности, нависшей над Москвой. Партия призвала советский народ с честью выполнить свой долг и не пропустить врага к столице[29].

В тылу войск противника, в районе западнее и северо-западнее Вязьмы, в это время все еще героически дрались наши ок­руженные войска, пытаясь прорваться на соединение с частями Красной Армии. Но все их попытки оказались безуспешными. Командование фронта и Ставка помогали окруженным войскам. Осуществлялась бомбардировка с воздуха немецких боевых порядков, сбрасывались с самолетов продовольствие и боепри­пасы. Но большего тогда фронт и Ставка для окруженных войск сделать не могли, так как не располагали ни силами, ни средст­вами.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10