Книга: Россия и Северный Кавказ в дореволюционный период: особенности интеграционных процессов

Важно то, что условия самореализации личности и, в целом, средний уровень жизни в предкризисные периоды может быть выше, чем, например, в фазе относительной социальной гармонии того же цикла, минувшей несколько лет или десятилетий назад. Общественное недовольство нарастает не столько потому, что «жить стали хуже», а потому, что «не так хорошо, как хотелось бы». В том числе и в этом, на уровне повседневности проявляется сочетание прогрессивности (линейности) и цикличности (нелинейности) исторического процесса.

И, наконец, перейдём к вопросу о том, что же мы будем подразумевать под некими «значимыми параметрами» и «опасными порогами» (А. Ахиезер), к которым периодически приближается Россия в своей исторической эволюции.

Ниже мы приводим ряд признаков социокультурного характера, позволяющих говорить о том, что российское государство находится в кризисном или гармоничном состоянии. Отметим, что состояния, близкие таким характеристикам, прослеживаются периодически на протяжении всей истории России, сменяя друг друга, что позволяет нам говорить о цикличности эволюции российской государственности. Подчеркнём, что полного совпадения признаков гармоничного или кризисного состояния искать в истории не следует. Речь идёт о векторе-тенденции, преобладающем в те или иные периоды. Очевидно, что полное совпадение характеристик кризисного состояния и есть тот «опасный порог», за которым процессы социальной деструкции могут приобрести необратимый характер.

Итак, среди признаков, говорящих о гармоничном состоянии российского  государства, можно выделить следующие:

1.    Высокая степень централизации государственной власти;

2.    Непререкаемый авторитет верховной власти, высокий уровень доверия ей подавляющей части населения;

3.    Формы властвования, альтернативные верховной, находятся в латентном состоянии;

4.    Стабильность общественных институтов;

5.    Успешная внешняя политика: победоносные военные кампании, расширение государственных границ, создание союзнических блоков;

6.    Устойчивый рост экономических показателей;

7.    Стабильные социальные ориентиры и способы мотивации деятельности исторических субъектов, возникновение «общенациональной идеи»;

8.    «Поглощённость» личности государством, ярко выраженный социоцентризм действий верховной власти;

9.    Превышение рождаемости над смертностью, её устойчивый рост

Кризисное состояние характеризуют следующие признаки:

1.    Децентрализация государственной власти, тенденции сепаратизма и утраты целостности территории государства;

2.    Низкий авторитет верховной государственной власти, «кризис доверия»;

3.    Становление альтернативных форм государственной власти, рост их социальной значимости;

4.    Кризис прежних общественных институтов, зарождение новых;

5.    Падение авторитета на международной арене, неудачные военные кампании,  сокращение территории государства, внешнеполитическая зависимость;

6.    Экономический кризис;

7.    Нестабильность социальных ориентиров, кризис этических оценок, множественность способов мотивации (оправдания) поступков;

8.    Либеральная социальная политика государственной власти, наименьшая выраженность мобилизационного характера государственной власти;

9.    Снижение рождаемости вплоть до преобладания показателя смертности.

Данные показатели отличаются тем, что допускают сравнение в величинах и качествах близких к абсолютным. Многие другие аспекты культуросодержащей деятельности человека проявляют стремление к линейному, прогрессивному развитию, за исключением отдельных, сравнительно непродолжительных хронологических отрезков крайне кризисного состояния общества. К числу таких качеств относятся, например, уровень знаний об окружающем мире и человеке; общий уровень образованности членов общества; развитие технологий; степень удовлетворяемости различных групп потребностей человека; сравнительная степень свободы самореализации среднестатического исторического субъекта и нек. др. Данные качества и характеристики исторического типа культуры позволяют проводить их сравнительный анализ только в относительных величинах (если вообще термин «величина» допустим к некоторым из них).

В каких конкретных хронологических рамках проявляются социальные циклы в истории России? Какова их продолжительность и динамика? Когда российское общество пребывает в состоянии относительной гармонии и относительного кризиса? Какова структура социальных циклов?

Неоднородность и многомерность природы социальных циклов определяется, главным образом, двумя обстоятельствами. Во-первых, каждая из сфер общественной деятельности имеет собственный цикл развития. «Практически это означает, что между различными формообразованиями системы возникают сложные связи комбинаторного и случайного порядка. Явления политической жизни, например, не всегда оказывают влияние на экономическую и духовную сферы … В равной мере как и изменения в экономической жизни могут не оказывать существенного влияния на другие сферы жизнедеятельности» (35). Во-вторых, с XIII века (периода становления русского этноса) Россия переживает периоды этнократии, империи и нации как форм социального сосуществования исторических субъектов. Каждая из них имеет свои внутренние, или, как мы их будем называть, «малые» циклы.

Становление России как империи, одним из главных признаков которой является полиэтнический состав населения, началось задолго до её официального провозглашения в 1721 году. Очевидно, что к середине XVI века имперские тенденции начинают довлеть над традициями этнократии, что, вероятно, становится причиной трагического характера царствования Ивана Грозного. Закат династии Рюриковичей ускорил процесс перехода к имперским принципам государственного устройства, которые продолжали нарастать на протяжении всего XVII века. К началу ХХ века империя исчерпывает свой потенциал и Россия вступает в период противоречивых попыток построения нации на надэтнической основе. Советский период российской истории заканчивается в начале 1990-х годов. Охарактеризовать современное состояние России представляется затруднительным в силу незавершённости периода, с одной стороны, и высокой степени вероятности недопустимо субъективных выводов, с другой. Хочется надеяться, что мы являемся современниками попытки построения новой нации (пусть, например, «россиян») на основаниях, не имеюших аналогов в прошлом.

Безусловно, представленная схема эволюции российской государственности и связанных с ней социальных циклов страдает «пунктирностью» и весьма условна. Вместе с тем, для дальнейших рассуждений чрезвычайно важно отметить, что с момента становления Московского государства и до начала ХХI века Россия переживает три крупных государственных кризиса, в целом совпадающих со схемой социальной эволюции «этнократия-империя-нация».

Необходимо подчеркнуть, что любой социальный цикл начинается с выхода из кризисного состояния общества, как результата завершения предшествующего цикла. При этом кризис не должен идентифицироваться только как катастрофическое состояние, непременно ведущее к смене основ государственного устройства. Кризисы приобретают всё более затяжной и разрушительный характер, а выход из них без кардинальной смены общественного устройства, становится тем затруднительней, чем более изживает себя определённая форма сосуществования и социального взаимодействия исторических субъектов, имеющая массу частных проявлений и наименований.

Наиболее сложно интерпретировать природу гармоничных состояний, дать её определение и теоретическое обоснование. Синхронизация, как согласование и упорядочение во времени различных событий, процессов и явлений (В.И. Пантин), представляет собой такую научную дефиницию, которая позволит нам решить эту проблему. На наш взгляд, состояние относительной социальной гармонии определяется синхронизацией устремлений значительной части членов общества и действий государства.

Таким образом, мы можем выделить три больших завершённых социальных цикла в истории России с XIII до конца ХХ вв.:

I большой цикл связан с периодом зарождения нового этноса русских ( XIII в.), и началом формирования суперэтноса (примерно до конца XV века). В XVI веке продолжается укрепление русского суперэтноса (36), а российский исторический тип культуры начинает распространяться, вслед за освоением новых территорий, на широкие пространства: от Прибалтики до Тихого океана. К концу XVI века этнократическая форма обустройства российского государства исчерпывает свои возможности на фоне нарастающих имперских тенденций. В результате этого, социальный кризис нач. XVII века приобретает крайне резкие формы и катастрофический характер.

II большой цикл связан с имперским периодом истории России. Его нижняя граница относится к началу XVII века, а верхняя к началу ХХ-го.

III завершённый цикл начинается на рубеже 1910-1920-х годов, а заканчивается на рубеже 1980-1990-х годов. Он связан с попытками построения нации на надэтнической, надконфессиональной и т.п. основе.

Первый цикл входит в сферу наших интересов только своим завершающим этапом, а, стало быть, его внутренняя динамика не исследовалась нами подробно. Период истории, который мы определили как II-ой цикл обладает не только большой хронологической протяжённостью, но и напряжённой внутренней динамикой, выразившейся в серии малых циклов. Советский период выглядит достаточно цельным, вместе с тем, на наш взгляд, его нельзя определить как моноцикл. Советскому периоду была свойственна более сложная динамика социальной эволюции, и в рамках большого советского цикла можно проследить два малых, зримой границей которых, очевидно, стали 1950-е – нач. 1960-х годов.

Большие циклы заканчиваются кризисами, которые мы определили как «жёсткие». Завершениям малых циклов, если они хронологически не совпадают с большими, сопутствуют «мягкие» кризисы.

Первый большой цикл заканчивается Смутным временем и, как упоминалось выше, лишь частично входит в хронологические рамки исследования. Тем не менее, его завершающий этап необходимо охарактеризовать для более полного понимания особенностей начала периода проникновения и укрепления России на Северном Кавказе.

Очевидно, что достаточно гармоничное состояние, в рамках данного цикла, российское государство переживает в конце XV – начале XVI века. Речь можно вести не только о проблеме завершения собирания русских земель вокруг Москвы, а также об окончательном освобождении от ордынской зависимости, ставшей к моменту знаменитого стояния на Угре формальной. В этот период Россия становится центром православного мира, перенимая эту миссию у захваченного мусульманами Константинополя. Иван III в официальной переписке впервые именуется «царём». И хотя этот титул с благословления церкви будет присвоен только его внуку Ивану IV Грозному, система государственной власти и положение великого князя уже при Иване III свидетельствуют о том, что, фактически, именно он стал первым царём Московской Руси. В целом, особенности внутри- и внешнеполитическое положения России этого периода позволяют нам утверждать, что это было время фазы относительной гармонии завершающего социального цикла периода этнократии. XVI век большей своей частью - это  время фазы спада данного социального цикла. Захват новых территорий или их освоение и присоединение происходят как бы по инерции от предшествующего толчка. Вместе с тем, именно в этот период российское государство приобретает первые заметные черты имперского характера. Нельзя сказать, что освоение обширнейших территорий Сибири и Дальнего Востока, начатое в этот период времени, сопровождалось и обеспечивалось государственной поддержкой, чаще всего, она была номинальной. Но, при этом, Россия впервые становится поликонфессиональным государством, включающим в свой состав крупные общности представителей иной монотеистической религии, а вчерашние хозяева России становятся её вассалами. Однако, Россия наиболее успешно продвигается там, где не встречает серьёзного сопротивления. Попытка решить стратегически важную задачу укрепления на балтийском побережье, и в целом продвинуться в северо-западном направлении, терпит неудачу. Ливонская война затягивается, становится обременительной для казны и, в конечном итоге, не приносит России никаких приобретений, а даже, напротив, утрату некоторых территорий. Интенсивное расширение  государственных границ в течение всего XVI века сопровождается осложнением внутриполитической обстановки, особенно в его середине и второй половине. Абсолютистские тенденции сталкиваются с сословно-представительным характером государственной власти. В этот период этнократия исчерпывает свои возможности и исторический потенциал. Начинается длительный период становления империи. Завершением первого большого цикла становится Смутное время, период, когда Россия стоит на пороге утраты государственной независимости, а в целом состояние историко-культурного типа в наибольшей степени соответствует перечню признаков, приведённых выше, как глубоко кризисное.

С начала XVII и до начала ХХ вв. Россия переживает период становления, расцвета и кризиса имперского характера устройства. Данный большой цикл включает в себя три малых, два из которых завершаются мягкими кризисами.

В рамках первого малого социального цикла гармоничное состояние наступает примерно в начале XVIII века. Петровские преобразования, несмотря на некоторое сопротивление консервативной части общества, проходят достаточно динамично, и причиной тому была не только неуёмная энергия и твёрдость монарха. Реформы, направленные на усиление централизации верховной власти и укрепление абсолютизма в России, представляли собой комплекс необходимых мер, подсказываемый всем ходом предшествующего этапа исторического развития. Россия стала империей, которая невозможна без сильной центральной власти. «Европообразный» характер преобразований нельзя определить как усиление западноевропейского историко-культурного влияния, свойственого кризисным состояниям. На наш взгляд, использование европейского опыта и видимой стороны (формы) преобразований (учитывая заявленный в данной работе подход в вопросе историко-культурной принадлежности России) вполне естественно. Внешнеполитические акции этого периода в целом успешны, границы продолжают расширяться, авторитет центральной власти необычайно высок и т.п.

Прежде чем остановиться на характеристике первого мягкого кризиса второго большого (имперского) социального цикла, необходимо более подробно рассмотреть закономерности структуры социальных циклов в России вообще. Пусть не удивляет, своего рода, перерыв в исторически повествовательной части, и некий «вставочный» характер данных рассуждений. Показать общие закономерности циклической эволюции нам представляется затруднительным, не затронув, в качестве примера, хотя бы части исторической фактуры.

 Надо более подробно сказать о хронологических границах последующих циклов. Первый мягкий кризис, знаменующий завершение первого же малого цикла периода империи (второй большой цикл) приходится примерно на средину XVII века. Инверсия, как суть и основа волновой (полициклической) эволюции, делает затруднительным определение точных дат, разграничивающих отдельные фазы цикла. Вместе с тем, возьмёмся утверждать, что в истории России поддаются точной идентификации события, свидетельствующие о начале выхода из кризисного состояния и становлении социокультурных характеристик, соответствующих следующему циклу. Таким событием в рамках названного кризиса становится Манифест о вольности дворянской, подписанный Петром III 18 февраля 1762 года. Сполна реализовать тенденции восходящей фазы цикла пришлось уже Екатерине II, пришедшей к власти с помощью тех же дворян, в том же 1762 году. Гармоничного состояния в рамках второго малого цикла российское государство достигает примерно в 1810-1820-х годах. После этого наступает кризис «дворянской империи» и, соответственно, ниспадающая фаза второго малого цикла. Кризис середины XIX века завершается отменой крепостного права (19 февраля 1861 года). Последний малый цикл второго большого цикла позволяет обнаружить относительно гармоничное состояние примерно к концу XIX века. Следует заметить, что, чем ближе завершение большого социального цикла, тем определеннее становятся признаки кризисного состояния, и более полным их соответствие приведённому нами списку. В то же время, всё менее отчётливыми выглядят качества относительно гармоничных состояний, и тем сложнее их идентифицировать. В полной мере это относится к последнему относительно гармоничному состоянию малого социального цикла периода империи.

Второй большой цикл, а соответственно и его третий малый, завершаются состоянием жёсткого кризиса, первые признаки которого обнаруживаются уже в начале ХХ века, а ко второй половине 1910-х годов он достигает катастрофических масштабов. События, справедливо называемые Великой октябрьской революцией, обозначили «точку отсчёта» третьего большого социального цикла в истории России. Мы уже отмечали, что данный цикл следует определить как период построения политической нации (или его начало).

Третий большой цикл включает два малых цикла и один мягкий кризис. В рамках первого малого цикла относительно гармоничное состояние достигается примерно к середине 1930-х – середине 1940-х годов. Ниспадающая фаза первого малого цикла наступает примерно во второй половине 1940-х годов, и к середине 1950-х  он уже отчётливо проявляется. ХХ съезд КПСС и последовавшие за ним события, свидетельствовали о начале входа из кризисного состояния (но далеко не о преодолении его), вступлении в фазу подъёма второго малого цикла наступает примерно с начала 1960-х годов. Фаза гармонии второго малого цикла в рамках третьего большого приходится примерно на 1970-е годы. Конец 1970-х – начало 1980-х годов обозначили нарастание тенденций жёсткого кризиса, который к концу десятилетия приобрёл катастрофический характер. В начале 1990-х годов период «противоречивых попыток построения нации», которую можно было бы назвать «советской», завершился. Российское государство вступило в новую фазу подъёма очередного социального цикла, который, мы надеемся, станет периодом реального построения новой российской нации.

Каковы же закономерности социальных циклов в России?

Вполне согласуясь с гипотезой ускорения течения темпо-ритма исторического времени по мере приближения к нашим дням, циклы обозначают последовательное сокращение сроков своей длительности. Это относится в равной мере, как к большим, так и к малым социальным циклам. Продолжительность трёх больших циклов соответственно: около четырёхсот, около двухсот лет и немногим более семидесяти лет. Ту же тенденцию обнаруживают и малые социальные циклы, как в границах своих больших циклов, так и в абсолютном сопоставлении. То есть, если мы будем рассматривать малые циклы как самостоятельные, то с начала XVII века и до конца ХХ-го мы обнаружим пять таких периодов различной длительности (нач. XVII - сер. XVIII вв.; сер. XVIII – сер. XIX вв.; сер. XIX в. – кон. 1910-х гг.; кон. 1910-х гг.- рубеж 1950-1960-х гг.; рубеж 1950-1960-х гг. – рубеж 1980-1990-х гг.). Соответственно, первый малый цикл будет продолжительностью около 150 лет, второй примерно 100 лет, третий около 60 лет, четвёртый свыше 40 лет и пятый примерно 30 лет. Сравнение длительности каждого малого цикла с хронологически последующим показывает, что сокращение их продолжительности находится в отношении близком пропорции – 1,5. И это не единственная закономерность. В рамках каждого цикла проявляется сходство в закономерности соотношения продолжительности фаз подъёма и упадка. Фаза подъёма каждого социального цикла длиннее фазы спада. Другими словами, процесс гармонизации социальных отношений, налаживание новых связей, укрепление государственности и т.п. (см. критерии фазы гармонии) проходит дольше и медленнее, чем их кризис и крушение. При этом, отношение продолжительности фаз подъёма и спада в рамках отдельных циклов, по мере приближения к нашему времени, сокращается и обнаруживает стремление к  «1». (Мы не останавливаемся на факторах ускорения темпа-ритма течения исторического времени, так как эти процессы имеют, чаще всего, общемировое значение и связаны с развитием и достижениями НТП, и их подробный обзор увел бы нас слишком далеко от поставленной цели.)

Важно отметить, что нами специально не выделяются периоды подъёма и спада в рамках больших социальных циклов. Мы обозначаем только их границы, отделяемые жёсткими кризисами. Поясним. Гармоничное состояние в пределах большого социального цикла определяется характером малых социальных циклов, а значит и степенью разрушительности кризисов, их разделяющих. Начало любого большого цикла связано с высоким уровнем доверия  общества государству, который в целом обнаруживает тенденцию к сокращению на протяжении всего данного цикла. Вместе с тем, надо полагать, что этот процесс не носит линейного характера, а приостанавливается, или даже на некоторое время проявляет тенденцию роста после мягких кризисов.

Чем более расходится идеальная модель будущего, и чем менее адекватными видятся усилия, затраченные в прошлом, в сравнении с эффектом, достигнутым в настоящем, тем шире становится социальная база оппозиции государственной власти. Состав социальных страт, действия которых приводят к кризису, постепенно изменяется, всё более удаляясь от правящей социальной группы. На историческом материале это означает, что число противников существующего государственного устройства растёт.

Например, действия дворян в XVIII веке были основным дестабилизирующим фактором монархии. Они стремились к расширению своих свобод и привилегий, чего и добились в 1762 году, и ещё более упрочили свои позиции в последующий период.

Мягкий кризис, вызвавший отмену крепостного права, несмотря на всю его продворянскую направленность, оказался на руку в наибольшей степени молодой российской буржуазии. Именно эта социальная группа более других укрепила свои позиции в государстве в ходе последнего малого социального цикла периода империи.

И, наконец, кризис конца 1910-х годов приобрёл действительно общенародный характер и привёл к кардинальным изменениям общественного строя.

Мягкий кризис второй половины 1950-х – начала 1960-х годов сопровождался действиями, инициированными частью верховного партийного руководства при поддержке, главным образом, средней партноменклатуры. Правящая партия (или, по крайней мере, её верхушка) осознавала необходимость перемен и некоторой либерализации режима. А это означало реформирование отдельных принципов общественно-политической системы. Вместе с тем, нельзя сказать, что «Оттепель» наступила под давлением «широких масс общественности». Социальной напряжённости, которая могла бы привести к падению режима, не было.

Этого же нельзя сказать о кризисе конца 1980-х – начала 1990-х годов, когда реформы, начатые «сверху», приобрели самый широкий общественный резонанс, и в итоге привели к совершенно незапланированному результату. Данный кризис, по всем без исключения признакам,  мы классифицируем как крайне жёсткий.

 В фазе подъёма государство наиболее лояльно к обществу, до известной степени либерально, власть остаётся в народной памяти как «хорошая».  По мере приближения к фазе гармонии эта тенденция начинает ослабевать, усиливаются консервативные черты в методах управления, зачастую, характерные предшествующему социальному циклу. В фазе спада любого цикла государственная власть, всё более изживающая свою историческую предназначенность, начинает приобретать деспотические черты.

 Если персонифицировать российскую государственность с «первыми лицами», то этот пример приобретает историческую наглядность. На фазы подъёма приходилась деятельность Михаила Фёдоровича и его сына Алексея Михайловича, Екатерины II, Александра II, В.И. Ленина, И.В. Сталина (до начала 1930-х гг.), Л.И. Брежнева (прим. до сер. 1970-х гг.). В фазах спада «у кормила» государственной власти оказывались Иван Грозный, Анна Иоанновна, Николай I, Николай II, И.В. Сталин (послевоенный период), Л.И. Брежнев (с сер. 1970-х гг.).

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13